И все же Истмен отнесся к ней с участием. Хотя, когда Джоан увидела его выходящим из джипа, первой ее мыслью было бежать. У нее не было ни малейшего желания вручать свою судьбу мужчине. Любому мужчине. Нет уж, довольно!

Однако здравый смысл подсказал Джоан, что следует подавить приступ паники, иначе она ничего не добьется. Или – что еще хуже – вызовет подозрения.

Поначалу все шло неплохо, но потом возникла эта идея насчет того, чтобы устроиться здесь работать нянькой. Сплошное безумие! Сейчас Джоан отчетливо поняла всю безрассудность своего предложения. С этого момента Истмен начал задавать вопросы, на которые она не могла – или не хотела – ответить.

И все же ее привлекала мысль остаться здесь, в уединенном уголке, затеряться, раствориться, чтобы никто не догадался, где она прячется.

Снова залаяла собака, на этот раз ближе. Джоан показалось, что под самым окном. Тут же мужской голос прикрикнул на пса. Голос этот вызвал неясные ассоциации. Ах да! Хозяин дома, Говард Истмен.

Выходит, это он принес Джоан наверх, уложил в кровать и укрыл. Но почему? Может, она потеряла сознание, упала и ударилась головой? Только не это! После всего, что случилось накануне…

Сумочка! Где она? – вскинулась Джоан.

Возможно, Истмен успел исследовать ее содержимое и нашел какие-то улики преступления.

Улики! Это слово заставило Джоан содрогнуться. Она постаралась взять себя в руки и по размышлении пришла к единственно возможному выводу: хозяин дома не мог найти в сумочке ничего, что указывало бы на тот факт, что его гостью зовут вовсе не Джоан Гловер.

Она откинула покрывало, спрыгнула с кровати и тут же издала сдавленный стон. В ее бедро словно игла вонзилась. Стиснув зубы, Джоан стояла неподвижно, пока не утихла боль, потом подняла подол платья и обследовала ужасающего вида огромный черный синяк, расползшийся вниз от края трусиков.

Ничего страшного, это не смертельно, утешила себя она.

Потрогав синяк холодными от волнения пальцами, она опустила подол.

– Так вы уже встали!

Джоан резко повернулась к двери и увидела стоящего на пороге Говарда.

Сколько времени он наблюдает за мной? – лихорадочно пронеслось в ее мозгу. И что видел?

Она прерывисто вздохнула. В той давней жизни, которая была до мрачной эпохи Джеффа, такой мужчина, как Говард Истмен, показался бы ей весьма привлекательным. В нем ощущалась та необыкновенная мужская притягательность, которая не оставила бы равнодушной любую женщину.

Джоан опустила взгляд, и Говард, будто сообразив, что она еще не окончательно пришла в себя, спросил:

– Когда вы в последний раз ели?

Она машинально взглянула на часы и увидела, что они разбиты. Стекло покрылось трещинами, одна стрелка согнулась. Вероятно, это случилось, когда позавчера Джоан ударилась об стол.

– Который час? – поинтересовалась она, не отвечая на его вопрос.

Тот недовольно поморщился.

– Какая разница? Ведь ничего не изменится. – Однако, заметив во взгляде Джоан беспокойство, он добавил: – Начало второго. Я собираюсь перекусить и приглашаю вас разделить со мной трапезу.

Начало второго! – ужаснулась Джоан. Выходит, я пролежала здесь часа три.

– Вы потеряли сознание, – пояснил Говард, будто прочтя ее мысли. – А потом, наверное, просто уснули из-за сильной усталости. Сейчас вам лучше?

Мне, наверное, уже никогда не будет лучше! – подумала Джоан. Интересно, что сейчас происходит дома? Знает ли уже Рэнди о том, что Джефф мертв? Наверняка. Ведь в тот день он собирался прийти к нам на ужин…

– Эй! Вы меня слышите?

Джоан сообразила, что последние несколько секунд тупо смотрит прямо перед собой. Подняв голову, она встретила пристальный взгляд Истмена.