Вероника Иванова. Вернуться и вернутьТретья сторона зеркала - 3
С благодарностью всем, кто помог мне завершить «огранку». Встретимся снова? Как просто – уйти, и как трудно – вернуться. Обратно. Назад. К истокам. Домой. Засушливым летом. Вьюжной зимой. От чар вечных странствий однажды очнуться И, робкой рукой до ворот дотянувшись, Застыть, ощущая странную боль В груди. Ты желаешь встречи – с собой? Приветствие тихо умрёт, не проснувшись... Я здесь. Я вернулся. Вы ждали скитальца? Нелепый вопрос. Ненужный ответ. Что хочешь услышать: Да или Нет? Надежда замёрзла на кончиках пальцев… Бродил по задворкам. Стоял у престолов. Рыдал и смеялся. Пылал и тлел. Летел в небесах. Бежал по земле. Но замер у двери, до боли знакомой… В один перекресток земные пути Сольются, как реки. Ты это знал, Когда, покидая себя, шептал: «Как просто – Остаться, как трудно – Уйти...»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НАГРАЖДЕНИЕ НЕПРИЧАСТНЫХ
Не надо было пить. Не надо было пить «Дыхание пустыни». Не надо было пить СТОЛЬКО. Как всё просто и как… невыполнимо в реальности.
Ну да, настроение у меня вчера было самое, что ни на есть, сумрачное. Поганое настроение, скажем прямо. Препоганейшее даже. И нет ничего удивительного в том, что я (как десятки раз в прошлом, так и, полагаю, не однажды в будущем) воспользовался вином в качестве средства для излечения сознания, которому был нанесён весьма ощутимый урон. Стыдно? Да. Трусливо? А как же! И пусть тот, кто никогда не пытался таким образом убежать от проблем, бросит в меня камень! Впрочем, не надо бросать. Процесс этот равно унижает и жертву, и палачей… Что я вообще делаю? И что я делаю здесь, в столице Западного Шема, куда по доброй воле и не подумал бы отправиться? Тону в чужих проблемах, а сверху нагромождаю собственные. Нет, чтобы тихо и мирно ждать прихода зимы вместе с Гизариусом (это лекарь такой, дяденька понимающий, но временами – до зубовного скрежета обстоятельный), а потом отправиться на «зимнюю стоянку» в Академию! Ага. Тихо и мирно – это не мой стиль. Не стиль моей жизни, хотя лично меня устроило бы небольшое болотце, ряска в котором тревожится только, когда идет дождик… Хорошо, столкнула меня судьба вновь с той эльфийкой, что наградила меня клеймом. И для чего, спрашивается, столкнула? Чтобы я, как последний… олух, спас ей жизнь и заслужил этим громкий титул и вечное почитание. А потом полез «спасать» повторно, уже преисполненный воодушевления – прямо на клинок к Кэлу, с сестрой которого «спасенная» когда‑то не поделила мужчину. Спросите, кто такой Кэл? Ну, как же! Эльф, с которым мы играли в Игры на постоялом дворе в присутствии старого купца. Помните? Там топтался еще и младший брат этого самого Кэла. Влюбившийся в меня. То есть, не в меня, а в йисини[1]в моем неумелом изображении… А с Кэлом мы немного пофехтовали, и на сей раз не словами. А потом выяснилось, что бывшие наниматели эльфийки (которые самонадеянно хотели ее прикончить моими руками, но цели не достигли) бдительности не теряют, и нам – всем четверым – пришлось в спешном порядке перемещаться по направлению к эльфийским ланам[2], а доктор остался «заметать следы». Почему четверым? О, это еще более занятная история. Дело в том, что в ожидании смерти эльфийка сплела Зов, а я в нем поучаствовал, в результате чего буквально нам на головы свалилась девица, которая впоследствии оказалась мечом. Сложно? Я тоже не сразу проникся. Зато она прониклась мной и вскружила голову. |
