– Я ничего ещё не брал! Там кто‑нибудь есть?

– Никого.

– И славно! Значит, перемещаемся в спальню!

Оставив Борга на страже за дверьми упомянутой комнаты, я строго приказал его высочеству:

– Раздевайтесь!

Дэриен оторопел окончательно.

– Зачем?

– Можно подумать, Вас никогда не лечили! Или думаете, что мне интересно посмотреть, как Вы выглядите без одежды? Спешу огорчить: голое мужское тело мне хорошо знакомо. Как, впрочем, и женское.

– Очень смешно! – фыркает принц. Почти оскорблённо.

– Я не шутил, Ваше Высочество. Мне необходимо, чтобы Вы… оголились. Исключительно для удобства – и моего, и своего. Если мои требования вызывают у Вас неловкость… Я тоже могу раздеться. И господин Хиэмайэ не откажется, – подмигиваю начинающему рдеть эльфу.

– Н‑не надо! – наверное, Дэриен представил, какие мысли возникнут у возможных зрителей происходящего. Я тоже представил. А что, очень даже мило. Шикарно, я бы сказал. Если соединить серебро волос Мэя, картинку у меня на спине и золотистый шёлк простыней под принцем… Пожалуй, следует пригласить живописца, который запечатлеет сию красоту для потомков. Или кузена пригласить – состряпает пару «миражей» и будет развлекать гостей на семейных праздниках. Семья будет довольна. Донельзя.

– Ну, как хотите… – делаю вид, что сожалею. Эльф, по моему настроению вовремя догадавшийся, что я всего лишь шучу, робко улыбается.

– Что ты собираешься делать? – наконец‑то, правильный вопрос!

– Чинить Ваше Кружево, что же ещё?

– Ты… сможешь? – изумление, перетекающее в потрясение.

– Постараюсь. Конечно, ломать легче, чем строить, но… Да не дрожите Вы так, ваше высочество! Всё будет в наилучшем виде!

– Хотелось бы верить, – принц начинает избавляться от одежды.

– Верьте. Хуже не будет. Вот что, мальчик мой, – обращаюсь к Мэю. – Необходимо музыкальное сопровождение. И больному будет приятнее, и доктору легче. Устраивайся поудобнее и подбери несколько аккордов, пожалуйста!

– В каком стиле? – эльф потихоньку настраивается на рабочий лад.

– Стиле… – приходится задуматься. Очень серьёзный выбор. Что же меня устроит? – Ты когда‑нибудь был на море?

– Да. На Юге.

– Нет, то море не подойдёт… Представь себе… Ковёр пепельной синевы. Сверху и снизу. Линия горизонта почти неразличима. Тяжёлые волны степенно и устало накатываются на берег. Мокрые камни скользят под ногами. Холодный ветер лениво раздумывает: дуть ему или упасть в объятия вод. Ни одной души вокруг, но здесь и сейчас нет пустоты. Ничто слилось со Всем в тягучем поцелуе любовников, давно уже ищущих в своих встречах не Страсть, а Прелесть Обыкновения. Ярких цветов нет, но они не нужны, потому что даже пепел способен быть РАЗНЫМ…

Тонкие пальцы коснулись струн лютни, и плавный, немного сонный ритм коснулся моего сознания.

– Да, именно так, – я взглянул на принца, стоящего посреди комнаты, в чём мать родила. – Может быть, ляжете? Я не собираюсь прыгать вокруг Вас!

Пока Дэриен (все же, с некоторым беспокойством) располагался на собственной постели, я тоже слегка разоблачился: снял камзол и закатал рукава рубашки, чтобы не мешали. Потом натёр ладони свежеприготовленной мазью, основное назначение которой состояло в том, чтобы, тонким слоем покрыв кожу, не позволить ни одной капельке моего пота соприкоснуться с телом принца. Скажете: а как же… Лоб я тоже повязал шарфом. Во избежание. Мне предстоял долгий и кропотливый процесс, во время которого отвлекаться… не то, чтобы нельзя, но – крайне нежелательно: можно упустить настроение, а настроение – это такая вещь…

«Готов?…»

Наверное.