— Сударыня, господин Ленуар попросил меня помочь инспектору Ренару в расследовании дела об исчезновении драгоценности, принадлежащей Вашему Величеству.

Лицо ее тотчас посерьезнело. Когда и у кого на лице он видел такое же смешение доброжелательности и подозрительности? Во взгляде королевы мелькнула тревога. Внезапно он вспомнил Шуази и маркизу де Помпадур: та умела необычайно ловко переплетать истину и ложь, соблазн и отказ. Тогда ему пришлось изворачиваться, дабы маркиза не почувствовала, что он понял ее хитрость, ведь от него требовалось не просто разгадать уловку противника, а разгадать так, чтобы противник этого не заметил. Он точно знал, что королева не всегда ведет честную игру, искусно маскируя то, что ей хотелось бы скрыть. Он не собирался ей пенять и понимал, какие у нее имеются доводы. Что ж, у каждого своя роль: у нее одна, а у него другая. Тем более ему нельзя терять бдительность. Королева горделиво повернула голову, и в памяти Николя всплыл величественный профиль Марии-Терезии. Королева вздохнула.

— Сколько суеты! И зачем только они вас так нагрузили! Король и ваш сын рассказали мне о ваших подвигах. Я знаю, вы смертельно устали. Поэтому расскажите мне про сражение.

Николя улыбнулся. Он не позволит увести себя от цели своего визита.

— Противники ищут друг друга в море, находят, обмениваются пушечными выстрелами, а потом подбирают убитых и раненых. И больше ничего нельзя сделать. Палуба шатается, дым застилает глаза и лезет в горло, а от грохота канонады глохнут уши. Увы, все просто.

— Я вижу, — усмехнулась королева. — Однако какой лаконичный рассказ!

— Собственно, никто не стал бы так тревожиться о краже, если бы украденный предмет не принадлежал Вашему Величеству. Пропажа причинила много беспокойства тем, кто к вам привязан, и тем, кто обязан обеспечивать вашу безопасность. Королева слишком уязвима, к ней слишком легко подойти.

— Мне кажется, я слушаю Мадам Этикет, которая при малейшем нарушении освященного традицией порядка начинает задыхаться от возмущения! Вы тоже хотите преподать мне урок?

— Я далек от этого, сударыня, но мы находимся в состоянии войны, повсюду кишат шпионы и их осведомители. Быть может, Ваше Величество кого-нибудь подозревает?

— Боюсь, что драгоценность. А вы знаете, о чем, собственно, идет речь?

В реплике королевы прозвучала печальная ирония.

— Разумеется, а потому эта пропажа опасна вдвойне. С помощью вашей универсальной отмычки можно открыть двери всех королевских покоев, и тот, в чьих руках она окажется…

— Вы думаете, он дерзнет?

Она ждала, когда он завершит ее фразу.

— Он может угрожать вашей безопасности. Быть может, у Вашего Величества есть основания сомневаться в ком-либо из слуг?

— Драгоценность исчезла рано утром.

— Значит, кражу совершили в стенах дворца?

Она раздраженно замахала платком, используя его вместо веера.

— Король знает об этом? — неожиданно резко спросила она.

Николя удивился. Вопрос означал, что пропажу ключа-отмычки до сих пор скрывали от короля.

— Если я вас правильно понял, Ваше Величество не пожелали оповещать короля, коего кража подобного предмета, несомненно, обеспокоила бы.

Она не стала добиваться иного ответа, понимая, что вряд ли его получит, и он решил загнать гвоздь до конца.

— Помните ли вы, сударыня, бал по случаю Жирного четверга, что в феврале этого года устраивали в Опере? Ваше Величество пребывали у себя в ложе вместе с графом д’Артуа. В тот вечер какая-то карикатурная маска осмелилась подойти к вам слишком близко.

— Кажется, да… — с усилием произнесла она, — в самом деле.