– И как же нам на ту сторону перебраться? – почесал в затылке богатырь. Вот это я понимаю, мыслитель, я уже пытаюсь в Змиево гнездо пробраться, а он все через реку плывет. Кстати, вопрос не праздный – конь переправу осилил бы, но на берег выйти не сумеет. Богатырь смог бы, но переплыть только на коне сможет, доспех подводу утянет. Снять тоже нельзя – сопрут за два стука. Да и не дело это, со Змием разбираться идти без кольчуги, меча и щита. Не поймет, уважать не будет. А для пущего позора еще и на бой не выйдет – богатырю тогда, как девке опозоренной, только в петлю и остается со стыда.

    И вот что обидно – я реку могу хоть вплавь, хоть в бабушкиной ступе, а Хреногор – ни так, ни этак. Кстати, а если вот так…

    – Коня придется оставить, – сказал я строго. Богатырь печально вздохнул, потрепал скакуна по холке. Тот расстроенным не выглядел, не больно-то и хотелось нырять в пелену дождя, а потом еще через реку плыть.

    – Надеюсь, волки тут не водятся, – сказал богатырь, стреноживая коня.

    Я промолчал, чтоб не расстраивать добра молодца. Надейся – не надейся, где это видано – лес без волков?

    – В стаи сбиваться не должны, не время, а одного пришибет, – утешал сам себя Хреногор, забрасывая щит на спину.

    А вот в этом он прав. С боевым жеребцом волки сейчас связываться не захотят, стаю собирать не станут, еды хватает. Максимум семья, волк с волчицей да щенки малые. Нет, не полезут, а вот конокрады – запросто. Но на это у нас есть я, а у меня – заговор против воровства. Пусть-ка кто попробует влезть в охраняемый круг, если здоровья не жалко. Нет, ничего опасного, посидит на холодной мокрой земле, пока мы не вернемся, недвижимый, как статуя. Удовольствие то еще, чувствуешь все, а шевельнуться не можешь. Никому бы в конокрады идти не советовал, опасное это занятие.

    – Как меня через реку перенести думаешь, ведун? – спросил богатырь требовательно.

    – На прицепе, – ответил я, заканчивая чаровать круг. Никак не могу заставить себя признаться, он же меня убьет на месте!

    – На вот веревку, завяжи вокруг пояса, только смотри – крепко-накрепко, – приказал я, роясь в бабушкиной суме. Так… печка не нужна, музыкальная шкатулка – тоже. О, кладенец мой, тот, что Змий всучил знакомый, возьмем, пригодится. Смотри-ка, скатерть самоволка нашлась, а я уж думал, сбежала от нас совсем.

    А вот и она – ступа глиняная. И помело для управления.

    Опытные наездники без метлы обходятся, управляют движениями ног. Это не для меня, у меня полетного времени больше двадцати сказов нипочем не наберется. Неуютно мне как-то на высоте, да и птицы смеются. Я их понимаю, человек в ступе нелепо выглядит, но все равно обидно. У бабушки это изящно получалось, лихо, а у меня – коряво. А с богатырем на прицепе и подавно, высоко не поднимешь.

    – Гм, ведун. А ты уверен, что получится? – осторожно поинтересовался богатырь.

    – Разумеется, – уверенно соврал я.

    Нет, до того берега я дотяну, это факт. Беда в том, что на большой скорости я управление теряю, а на малой – Хреногор потонет. И что лучше, неизвестно еще, пожалуй, одинаково плохо. Тонущий богатырь попробует по веревке залезть, и перевернет мне ступу. Тот же результат, если с управлением не справлюсь.

    Стоп, это что же получается? При любом раскладе мы с Хреногором потонем? Что-то не нравится мне такие варианты.

    Ладно, подумаем еще раз. Ступа двоих не понесет (тот еще Боливар), на метле Хреногор не умеет (да и мне без нее тяжеловато править).