Сегодняшние преступники научились избегать наказания, подставляя вместо себя всякую мелкую сошку, откупаясь баснословными суммами, но это особая тема, и не она сейчас меня волновала.

Я «почистила» второй список, вычеркнув из него тех, о чьих контактах с Тарасовом мне было неизвестно, и подчеркнула, а затем переписала на отдельный лист постоянно проживающих в Тарасове.

Таких оказалось три человека, и они-то и представляли для меня наибольший интерес.

Все трое, судя по всему, в самом недалеком будущем могли пополнить первый список.

Во всяком случае, они практически ничем не отличались от тех, кто покинул этот свет в течение последнего месяца.

Если быть точной, «эпидемия» в криминальной среде началась тридцать четыре дня назад и достигла своего пика семь дней назад. В этот день скончались сразу два «авторитета».

Мне оставалось выяснить, чем занимаются в настоящее время трое моих новых подопечных, и только после этого составлять план своих действий.

К чему я и приступила, не откладывая дела в долгий ящик.

У меня было довольно много информации о каждом из них. Я хорошо знала, чем они занимаются, под какой «крышей», где живут, с кем дружат и воюют, не представляли для меня секрета и их интимные связи.

Но вся эта информация была не первой свежести.

Компьютер мне сообщил, что Гром посетил мою квартиру четыре дня назад, во вторник, то есть на следующий день после моего отъезда.

Информация из моей картотеки была и подавно месячной давности.

А мне нужны были самые свежие, желательно сегодняшние данные.

Мои подопечные были людьми небедными, в основном они возглавляли довольно крупные компании или фирмы, и мне не составило никакого труда с помощью простого телефона добраться если не до них самих, то хотя бы до их секретарш или заместителей.

Информация, которой я располагала к половине десятого, была без преувеличения сенсационной.

Один из них в настоящее время находился в заграничной командировке и скорее всего в настоящий момент пил пиво где-нибудь в Карл-Маркс-Штадте, или как он теперь там называется.

Второй собирался в отпуск.

Третий же через два часа подлежал захоронению на Новом городском кладбище на Жареном бугре.

Ситуация складывалась таким образом, что мне оставалось просто сесть на двадцать седьмой автобус и добраться до места погребения.

Похороны были пышные, что называется по первому разряду. Огромное количество народа, многотысячный дубовый гроб с инкрустацией, престижное место у самой кладбищенской часовни – все говорило о безбедной земной жизни усопшего и гарантировало ему комфортное загробное существование.

Траурные марши исполнял не традиционный полупьяный квартет, а коллектив профессиональных музыкантов – чуть ли не половина симфонического оркестра Тарасовского театра оперы и балета.

Автобусов было немного. Основная публика добралась до кладбища своим ходом – на черных навороченных иномарках.

Дорогие костюмы и траурные платья большинства присутствующих заставили меня почувствовать себя серой мышкой в своей скромной деловой одежде.

Слез ни у кого на глазах я не заметила, на лицах господствовало выражение, которое можно было охарактеризовать как «скорбное бесчувствие».

Затесавшись в толпе, я наблюдала за происходящим, стараясь не попадать, по возможности, в объективы многочисленных видеокамер и фотоаппаратов.

Я внимательно прислушивалась к разговорам окружающих, стараясь выудить из них максимальную информацию о причинах смерти «виновника торжества».

Судя по этим разговорам, смерть наступила в результате скорее всего несчастного случая.

Автомобиль, в котором нашли покойного, врезался на большой скорости в столб линии электропередачи недалеко от Тарасова.

Последовавший за этим пожар изуродовал тело до неузнаваемости.