Между тем страна находилась в напряжении.

Вдоль всего южного побережья были выставлены наблюдатели, которые сторожили, не появятся ли вдали паруса. В Плимуте сэр Фрэнсис Дрейк с нетерпением ожидал врага. Лорд Говард Эффингам просил у королевы дополнительных поставок. Корабли, даже в маленьких гаванях, спешно приводили в полную боевую готовность, работая не только днем, но и по ночам при свете костров и факелов. Лихорадочно укреплялись прибрежные фортификационные сооружения, а вдоль побережья Девона стояли наготове вместе со своими эскортами «Арка» и «Ахат», «Мститель» и «Радуга», «Елизавета Бонавентура» и «Елизавета Джонс».

Бергли и Уолсингам тщательно подсчитывали стоимость приготовлений, придираясь друг к другу, когда требовалось выплатить деньги за то или за другое. Но королева, всегда неохотно тратившая деньги, не жалела их на съестные припасы для моряков.

Она понимала, что стоит перед лицом величайшей угрозы своему правлению и всей своей жизни. Если ее отважные моряки не смогут отбить захватчика, Англию постигнет судьба худшая, нежели смерть. Елизавета любила свою страну огромной материнской любовью, со страстью, с которой никогда не любила ни одного человека. Ее единственной мечтой было вести Англию к процветанию. Она так и делала и продолжала бы делать, если бы не этот тиран из Эскуриала, который не желал позволить мужчинам и женщинам следовать вере по их собственному выбору. Пусть у него будут его священники и его святая инквизиция – эта нечестивая банда изуверов, пусть он сжигает на костре своих подданных, пусть мучает их на дыбе, отрывает им конечности раскаленными щипцами во имя Святой Католической Веры – Елизавету это не заботило. Если они желают следовать такой вере и такому королю, это их дело.

Но все оказалось не так просто. Теперь они шли к ее берегам – «Андалусец», «Бискаец», «Сан-Фелипе», «Сан-Хуан» и многие другие, везли на своих бортах испанских донов, испанских грандов, испанских солдат и матросов, и более того – своих священников, своих инквизиторов, свои орудия пыток. Они надеялись принести с собой не только победу, но и инквизицию.

Елизавета боялась, но старалась превозмочь страх. Как она может проиграть? Как можно разбить Англию? Это невозможно! У нее есть ее мужчины – ее любимые мужчины, которые никогда не уронят своей чести, служа богине, совершенной женщине, королеве, возлюбленной, матери.

У нее есть лорд Говард Эффингам, этот великолепный моряк, есть несравненный Дрейк, Фробишер и Хокинс и все ее дорогие друзья – ее Дух, ее Мавр, ее старый Барашек и Овечка – все те, кого она любит, а главное, у нее есть Роберт.

Она продемонстрировала свою уверенность в нем и всю свою любовь к нему, простив ему ужасное бедствие в Нидерландах, за которое, знала, ей следует взять часть вины на себя. Ведь если бы Летиция не решила отправиться к нему как королева, разве Елизавета стала бы настаивать на том, чтобы отнять у него его новое положение, разрушать фламандское доверие к Англии?

Она назначила Роберта генерал-лейтенантом своих армий и кампаний. Это должно было показать каждому, что она о нем думает. Это должно было дать всем ясно понять, что в моменты трудностей и опасностей они стоят вместе, как стояли тогда, когда умерла Эми Робсарт и его обвиняли в ее убийстве.

Королева доверяет ему: он ее возлюбленный; он снова ее Глаза, единственный человек, за которого она вышла бы замуж, если бы решила взять мужа.

Роберт разделил военные силы на две армии, одну из которых разместил в Сент-Джеймсе, другую – в Тилбери. Солдаты были готовы защищать свою страну, если доны посмеют высадиться. Но Говард и Дрейк были полны решимости не дать им высадиться. Разве английские моряки могли уступить победу английским солдатам? Никогда! Англия обязана своим процветанием морякам, сказал Дрейк и был склонен оставить победу за собой.