В квартире всё оставалось так же, как после осмотра полицией. А если точнее — как и написано в полицейском отчёте, осматривать было особенно нечего.

Квартирка маленькая, в каких-то десять татами. Единственная комната, совмещённая с крохотной кухней. Мебель, купленная Фуюко, аккуратно расставлена вдоль стен. Двуспальная кровать, на которой, судя по всему, она предавалась страсти с Наоки Сигэхарой.

Рядом с кроватью стояла вешалка для одежды. Как и описывала девочка, из крепких металлических трубок. «Похоже на популярные когда-то турники для домашнего фитнеса», — вспомнил вдруг Кусанаги.

Ширина вешалки — сантиметров семьдесят. Толщина трубок — сантиметров пять-шесть. Вертикальные трубки выдвижные, их высота регулируется по тому же принципу, что у седла велосипеда. На внутренних трубках — по нескольку отверстий, которые совмещают с отверстиями внешних трубок и закрепляют болтами.

Сейчас вешалка, похоже, поднята на максимальную высоту. Горизонтальная перекладина, на которую вешают плечики, поднята метра на два от пола.

— Верёвки нигде нет, — заметил Юкава.

— Полиция сняла и увезла на экспертизу. Похоже, это шнурок, которым в прачечных затягивают пластиковые пакеты с бельём.

— Извини, что уточняю, но, надеюсь, со следами на шее совпадает?

— Ну, разумеется. Не держи полицию за дураков!

Понятно, что следы от удушения и следы от повешения принципиально различаются. Это азы судебной медицины.

Юкава поднял руки, ухватился за верхнюю перекладину и слегка подтянулся.

— Да уж, — сказал он. — На редкость прочная штуковина.

— Вес погибшей — сорок с чем-то кило. Выдержит по-любому.

— А это, видимо, и послужило ей подставкой? — Юкава указал на низенький табурет от косметического столика, опрокинутый рядом на полу.

— Похоже на то, — согласился Кусанаги. В полицейском отчёте записано именно так.

Юкава с задумчивым видом подошёл к окну, раздвинул зелёные шторы. Прямо перед ним замаячили окна белой многоэтажки. Слева — окна супругов Сигэхара, справа — семьи Мэсидзука.

— Всё-таки, что ни говори, но всё выглядит простым совпадением, — сказал Кусанаги в спину Юкаве.

— Хотелось бы так думать, — отозвался, не поворачиваясь, Юкава. — Только есть несколько деталей, которые не выходят из головы.

— Какие же?

— Банальную вешалку для одежды девочка назвала «какой-то железной палкой». Иными словами, всю жизнь прикованный к постели ребёнок даже не подозревает о существовании такой вещи, как эта вешалка. И тем не менее эта несуществующая для неё «железная палка» фигурирует в её сне.

— Да… И правда странно.

— Если уж играть в версии, могу предложить такую. — Юкава сел на кровать, вытянул длинные ноги и скрестил их. — То, что видела девочка, вовсе не сон, а реально случившееся событие. Что в этом случае первым приходит в голову?

— Первое, что приходит в голову? — Кусанаги сложил руки на груди. — Наверное, то, что за три дня до самоубийства эта женщина уже пыталась повеситься там же и точно так же. Только это ей почему-то не удалось.

— Но разве ты не помнишь, что рассказывала госпожа Мэсидзука? Уже на следующий день эта женщина оживлённо болтала по телефону и весело смеялась. Разве это естественно для того, чей план самоубийства только что провалился?

— Ну, в общем, конечно, нет.

— Как неестественно и то, — продолжал Юкава, — что буквально через два дня такая жизнерадостная дама всё-таки накладывает на себя руки.