– Конунг! – отчаянно выкрикнул Трувор.

– Положи меч к стопам моего коня и проси прощения у Господина Великого Новгорода. Тебя будет судить обиженный тобой народ. Где твоя семья, несчастный?

– На зимовье. Конунг, пощади!

– Слава великим богам, они не увидят твоего позора.

– Конунг! – Трувор рванулся вперед, схватился за княжеское стремя, припал к ноге. – Я спас твою жизнь в поединке. Я исполнял твои тайные приказы. Я не нарушил своей клятвы, и я расскажу все…

Рюрик с силой опустил закованный в стальную рукавицу кулак на голову Трувора. Белоголовый зашатался, цепляясь за стремя, а Рюрик бил и бил по голове, пока тело наместника и названого брата не рухнуло к ногам его коня.

– В реку! – бешено выкрикнул Рюрик. – Под лед! И навсегда!..

Успокоив Сигурда, он вернулся к столу, сел в любимое кресло и укутал ноющие колени медвежьей полстью. Может быть, Великий Один не даровал ему смерти в яростном бою из-за того, что он казнил тогда Трувора Белоголового, чьим мечом победил отважного Вадима и чьей слепой преданностью расчистил себе княжение в Новгороде? Но это же была хитрость, обычная военная хитрость, которую Один всегда ценит выше безмозглой храбрости. И тогда, отдав приказ о казни без суда, просто поставил в своей хитрости последнюю точку. И новгородцы опять кричали ему славу, он опять стал справедливым, он вновь установил порядок, и откуда им было знать, что Рюрик приказал отправить под лед Волхова не жестокого наместника, а свидетеля многих хитростей? Славяне великодушны и доверчивы, как дети.

– Не доверяй новгородцам, отец.

Так сказал его старший сын Ротбар, прощаясь навсегда. Правда, ни сын, ни отец не знали тогда, что более не увидят друг друга. Рюрик прятал свидетелей, как мог, и сразу же после расправы над Трувором отправил в Изборск лучшую часть Труворовой дружины. Тридцать шесть воинов, оцепивших Вечевую площадь в день его возвращения, видевших и слышавших все. А вскоре в Изборске случился мор, и его сын Ротбар велел завалить ворота, чтобы мор не пошел по новгородским землям. И разделил участь всех воинов, но Великий Один должен оценить его жертву и допустить к вечным кострам Вальхаллы. Ротбар не бросил дружину в тяжкий час, не сбежал и не выпустил мор за стены Изборска. Он поступил так, как должен поступать преданный сын и отважный вождь. А Рюрик, отец и князь, не мог ни проститься с ним, ни предать его тело погребальному костру, и душа сына была обречена долгое время скитаться во мраке…

А вскоре в пустяшной стычке с кривичами погиб Бьерн. Синеус с великими почестями доставил его тело в Новгород, вместе с Рюриком поджигал погребальный костер, принес в жертву дюжину пленных кривичей, но после тризны забрал Олега с собой.

– Мой сын должен принять обряд посвящения в воины по родовому обычаю, князь Рюрик.

Рюрик не спорил. И силы были неравны, и смерть двух сыновей пригнула его, и сама мечта его, цель и смысл жизни оказались напрасными: наследников не было. Он просто отложил в памяти все, что случилось, сделав особую зарубку на Олеге: с его отъездом к отцу Рюрик лишался самого важного заложника. А при отсутствии наследников любая случайная стрела, удар ножом или капля яду давали Синеусу все права на княжеский стол в Новгороде, как последнему из названых братьев рода Рюрикова. Значит, надо было родить сына, а пока беречься схваток, охот и застолий.