Светех к тому времени уже на завалинке сидел, девицу дожидался. Старец вырезал что-то из поленца, да песни напевал.

- Доброго здравица, дедушка, - поприветствовала охотника Весна.

- Доброго, голубушка. Ну что? Не передумала? С ночевой?

- С ночевой, дедушка, - махнула рукой красавица.

- А косы-то мешать не будут по грязи елозить? – усмехнулся Светех сквозь седые усы.  – Ладно, пойдем.

Старик, кряхтя, поднялся, стряхнул с подола щепки да направился в сторону леса, а девица за ним.

Землица в чаще была еще сырая, снег кое-где серебрился, но воздух уже наполнился теплотою и весенними запахами. Двое ступали аккуратно, дабы  в топь не угодить. Зайчики солнечные метались, прыгая с одного дерева на другое. Кукушка куковала.

Светех и Весна далече зашли, миновали они две поляны широкие, перешли дубраву и вот, впереди речка заблестела, токмо день уже клонился к закату, посему решили двое устроиться недалеко от берега на ветках поваленного дуба, тот не первый десяток лет лежал подле реки и служил хорошим пристанищем для охотников. Весна натаскала хвороста, развели они костер:

- Пора бы и отужинать, - молвил Светех, да полез в котомку за хлебом.

А девица все сидела у огня, хвороста в пламя подкидывала. И есть-то ей не хотелось, ждала она утра с нетерпением, чтобы выпустить первую стрелу.

- Светех? – обратилась дева к старцу.

- Чего, лебедушка?

- Возьми меня в ученицы. Ты мудрый охотник, многое знаешь, многое ведаешь. И леса здешние исходил.

- А Благомир-то не против?

- Нет. Отец уважает тебя.

- Ну что ж, так тому и быть. Токмо слушайся, супротив моего слова не иди. Охота – дело древнее и надобно многое знать, понимать, как зверь думает, тогда и живая останешься, и с добычей домой воротишься.

- Клянусь перед самим Сварогом! – положила Весна ладонь на грудь.

Скоро ночь наступила, охотники затушили костер и улеглись спать, накрывшись шкурами.

Снилось им разное, Весне – лето, колосья золотые, но потом сон сменился, уже шла она по следу медвежьему и ступила на священную землю, долго бродила по дремучему лесу, существ диковинных встречала, как вдруг ветки затрещали, ночные созданья в разные стороны поразлетелись и ощутила дева огненное дыхание на своей шее. Холод пробежался по телу, обернулась она и увидела глаза огненные. Оттого и проснулась. Сердце в груди зашлось, словно пробежала несколько верст без отдыху.  Осмотрелась девица, а вокруг тишина, месяц высоко в небе сияет, речка серебрится, Светех тихонько похрапывает, укутавшись с головой, тогда успокоилась краса да легла обратно.

Утром ранним разбудил ее Светех:

- Просыпайся, голубушка. Пора.

- Да, дедушка.

Встала девица, умылась в речке по скорому, а как голову подняла так и застыла. Впереди стая гусиная на воде покачивалась, молодняк ближе к старшим держался, а вожак на кочке заседал - сторожил. Тут же Весна замахала Светеху, старик враз преобразился и как бравый молодец подбежал к Весне, нырнул за пригорок:

- Ты глянь-ка? – высунулся из-за укрытия старец. – Ух, хороши пернатые.

- Пора, - чуть слышно молвила дева и потянулась за стрелой.

- Погоди – погоди. Ты давай, целься в молодняк, они несмышленыши, сразу не поймут.

- Добро.

Весна присела на корточки, уложила лук вдоль края пригорка, стрелу вложила в полочку, натянула тетиву до упора и прицелилась. То же самое проделал и Светех. И когда старец кивнул, Весна выпустила первую стрелу, та угодила прямо в шею гусиную. И сейчас времени раздумывать не было, стая всполошилась, вожак издал клич на подъем. Тогда Весна, не дожидаясь, взяла следующую стрелу и уже через мгновение летела острием к цели.