Пока в машине Артура совещались, Паха молча сидел впереди, изредка тихонько постукивая ногтями по лобовому стеклу. Ольшу он начисто игнорировал.

Сеня и Енот вернулись минут через семь, ведя пленного громилу.

– Ольша, сядь вперед, – приказал Сеня и она послушно пересела. Вообще, она старательно разыгрывала паиньку, хотя подмывало рвануть от «Северного ветра» с оной же скоростью, благо место людное. Но – не решилась.

Артур с Хасаном уехали вглубь молдавской зоны; Сеня повернул назад к кордону. Но у «Лазурного» они не задержались, покатили дальше. За «Кристаллом» Сеня притормозил.

– Проводи его, Толстый, – велел он негромко.

Паха вылез, извлек из машины громилу и мрачно достал винчестер. Как всегда – непонятно откуда. Выразительно мотнул головой. Громила неохотно углубился в посадку; сосенки, вымахавшие за три десятка лет, поглотили их, заслонив от глаз бронзовой колоннадой стволов.

Вернулся Паха один, с пустыми руками. Буквально через минуту. Спокойно сел рядом с Енотом.

– Все? – осведомился Сеня.

Паха без выражения кивнул.

Сеня нажал на газ. Асфальт, истертый тысячами босых и обутых ног, стелился под колеса; горячий полуденный воздух пел в раскрытых окнах.

– Сеня, – робко спросила Ольша, – а где тот тип?

– Паха его пристрелил, – равнодушно ответил Бисмарк. И взглянул из-под очков на Ольшу. – А что?

Ольша втянула голову в плечи.

Притормозили у «Черноморца». Ольшино сердце замерло – ее очередь? Или решили отпустить?

Нет. Сеня заглушил двигатель и повернулся к ней.

– Сейчас ты пойдешь к себе. Успокоишь Риту, ну, и Глеба с Юрием, если встретишь. Бери все свои вещи и возвращайся. Понятно?

Они все про Ольшу знали. Где живет, друзей и прочее. Ну, конечно, профессионалы… Стоит ли удивляться?

– Зачем? – не надеясь на ответ спросила она. Но Сеня с готовностью объяснил:

– Завгородний ночью удрал. В Крым – в Ялту. Мы едем туда же. Немедленно.

«Так-так. Одиссея продолжается.»

Ольшу провожали Енот и Паха. Ритки в домике не оказалось, но дверь была незаперта. Ольша вошла; провожатые уселись на лавочку неподалеку от входа. Енот непринужденно плел Пахе какие-то небылицы об Антарктиде.

Она почти уже собралась, когда Енот умолк на полуслове, а спустя секунду в домик ворвалась Ритка.

– Где тебя носит? – без обиняков начала она. – Что за приколы – два дня черти-где непонятно с кем? Я тут с ума схожу… – в голосе Ритки звучало праведное, ничем не прикрытое возмущение.

– Я еду в Ялту, – тихо сказала Ольша.

Ритка вмиг почуяла неладное.

– Кто эти двое – на лавочке? – понизив до предела голос спросила она.

Ольша промолчала. Не говорить же – инопланетяне?

– Да объясни ты, – не унималась подруга.

– Они обещали меня отпустить.

В стену деликатно постучали, занавеска отодвинулась и в щель просунулась, поблескивая очками, голова Енота.

– Время!

Ольша взяла сумку и, на секунду встретившись взглядом с Риткой, вышла.

Не успели они отойти и тридцати шагов, как из-за домиков показался десяток парней; Глеб и Юра-Панкрат, понятно, сию процессию возглавляли. Этого Ольша и боялась.

– Минуточку…

Еноту и Пахе преградили путь. Кое-кого из «спасательного отряда» Ольша знала – волейболистов с НКИ, Максима Саенко, Боцмана, Вовку Наумова… Внутри что-то оборвалось: двое из созвездия Змееносца просто не умели останавливаться.