Енот немедленно подобрал шарик и присел у одного из чемоданов. Ольша вытянула шею, вглядываясь: в чемодане в специальных нишах таких шариков насчитывалось больше десятка.

– Что возьмем? – спросил Енот, оглянувшись на Бисмарка.

– Ммм… «Оксо», пожалуй.

Енот вынул другой шарик, неотличимый от прежнего и отнес его на дорогу, закрыв предварительно чемодан.

Все повторилось в обратном порядке: шарик распух и превратился в новенький, сверкающий лаком автомобиль. Другой модели. Цвета мокрый асфальт.

Писк, красный огонек.

Ольша завороженно шагнула к этому четырехколесному диву.

– Куда! – схватил ее за локти Енот. – Спятила, что ли? Там же излучение!

Ольша вздрогнула.

– А здесь?

– Здесь экран… – пояснил Енот.

Вскоре на пульте зазеленел веселый разрешающий огонек. Енот сразу схватился за чемоданы, Паха – за ящики. Сеня взял «дипломат» с черепом и откинул крышку капота. Ольша подошла и глянула: никакого двигателя там не было. И в помине. Пустота, словно у старорежимного «Запорожца». Но двигатель не мог располагаться и сзади, как у того же «Запорожца», – Енот с Пахой как раз грузили пожитки в багажник.

А Сеня ловко закрепил «дипломат» в специальных зажимах и подсоединил единственный разъем. Черная вязь проводков терялась в недрах корпуса.

«Эта коробка, небось, и есть двигатель», – решила Ольша. Паха с Енотом уже уселись внутрь.

Земля рядом с новорожденной машиной была теплой, Ольша чувствовала это даже сквозь пластмассовые подошвы туфелек-мыльниц.

– Прошу, пригласил Сеня, распахивая дверцу. Ольша не без удовольствия уселась: машина ей нравилась и вселяла какой-то смутный восторг. Казалось, под искрящимся металлом дремлет тугая, но покорная водителю мощь.

Сеня взялся за руль, приборы ожили, «Оксо» едва ощутимо завибрировал и приподнялся над почвой, одновременно разворачиваясь. А потом земля рывком провалилась вниз и в кабину ворвалось неистовое солнце – до сих пор они стояли в жиденькой тени. Они уходили в неощутимую голубизну неба, оставляя под собой и проселок, и асфальтовую трассу, и близкий уже Николаев. Сеня брал курс на Крым, на Ялту. Наверное, он спешил.

– Скажи, – обратилась к нему Ольша, – а что значит «Оксо»?

Сеня, оставив руль, зевнул, прикрываясь ладонью. За него ответил Енот:

– Птица такая. Вроде орла.

5

Горы околдовывали: сплошь покрытые лесом они напоминали уснувших ежей. С высоты на них можно было глядеть бесконечно. Впрочем, «Оксо» летел совсем низко. Внизу причудливым серпантином вилась ниточка дороги.

Сеня выбрал момент, когда на коротком участке, зажатом между двумя крутыми поворотами, не оказалось ни одной машины, снизился, сел и как ни в чем не бывало покатил к Ялте. При этом он очень ловко поднырнул под троллейбусные провода, царапнув днище о макушки кипарисов. Гурзуф и Медведь-гора уже лежали позади, вскоре проехали ботанический сад и Массандру с ее новыми многоэтажками. Впереди раскинулась Ялта – шумная многоцветная Мекка курортников-толстосумов. О здешней дороговизне ходили легенды, но Ольша не смущалась: хирурги-разведчики явно не испытывали недостатка в средствах. Так что, глядишь, еще и удастся кутнуть на халяву.

Город встретил их пестрыми нарядами тысяч отдыхающих, скупо разбавленных деловитыми аборигенами. Сеня уверенно обогнул автовокзал и повел машину по Киевской, словно бывал здесь сотни раз. Енот лениво пялился в окно.

– Да-а-а… – протянул он многозначительно.

Перед площадью Сеня свернул направо и вырулил на бывшую улицу Маркса, ныне Платановую, потом вырулил на Садовую, проехал под канаткой, мимо собора Александра Невского, и почти сразу снова свернул направо, на улицу Манагарова.