Он взял кочергу и стал помешивать почти прогоревшие поленья. Сноп искр, вырвавшись на волю, мелькнул вспыхивающими звездочками и унесся вверх.

— Понимаешь, — смущенно начал брат, — я его не очень-то и боюсь, но он предводитель… — Он внезапно замолчал, поняв, что сболтнул лишнее, и вдобавок еще и оправдывается перед младшей сестрой. — Это тебя не касается! — сурово закончил он и зло ткнул кочергой в угасающие уголья.

Соня не ответила, но с губ ее не сходила слегка презрительная усмешка. Хункар тоже молчал, щеки его залил багровый румянец, в темных глазах вспыхивали злые огоньки.

— А как ты, собственно, туда попала? — резко повернувшись к сестре, спросил он.

— Я видела, как за вами гнались стражники, — ответила Соня. — Как это вам удалось заставить их побегать?

— Я же сказал: не суй нос не в свое дело! — раздраженно бросил Хункар и вновь отвернулся к огню.

На его скулах заходили желваки, не предвещавшие ничего хорошего. Соня прекрасно понимала, что сейчас может последовать взрыв ярости. Они часто ссорились, иногда по самым пустяковым причинам, а сейчас причина была вовсе не шуточной. Но Соня не собиралась уступать и, будто невзначай, заметила:

— Вот отец узнает, что ты связался с Удодом, и тогда…

— Что «тогда»? — резко бросил Хункар. — Думаешь, наш отец был овечкой в свое время?

Соня с любопытством уставилась на брата.

— Да, да, — понимая, что ему следует замолчать, но не в силах остановиться, раздраженно кивнул Хункар. — Никогда разве не слышала о его подвигах?

— О чем ты говоришь? — удивилась девочка.

— О чем? — презрительно бросил брат. — Тебе, малышка, совершенно ни к чему знать «о чем»!

— Ну, расскажи, расскажи, пожалуйста! — Соня умоляюще взглянула на Хункара.

— Ну… — замялся юноша, тронутый ее тоном.

Несмотря на нередкие ссоры, они с сестрой всё— таки были очень дружны.

— Только ты обещаешь, что никому больше не расскажешь об этом?

— Клянусь, сосками Дикой Кобылицы! — зловещим шепотом ответила девочка, оглянувшись по сторонам, как будто кто-нибудь мог подслушать ее слова.

— А мама знает? — не удержалась она.

— Думаю, что нет, — покачал головой Хункар. — Ее никогда особенно не интересовало, чем занимается отец.

— Откуда же ты узнал?

— Откуда, откуда? — передразнил ее брат. — Не задавай ненужных вопросов. Нет, не буду ничего рассказывать, мала еще!

— Прости, пожалуйста, — Соня тронула его; за рукав и с трогательной улыбкой заглянула в глаза Хункару, — я буду молчать как рыба! И потом, я не такая уж и маленькая. — Она выпрямилась на стуле. — Вон, стражники сегодня даже гнаться за вами перестали, хотели…

— Что они еще хотели? — встрепенулся брат, и быстро сообразив, о чем речь, резко прикрикнул на Соню: — Поколотить тебя мало, рыжая паршивка! Тебе мать сколько раз говорила не шататься вечером по городу?!

— У меня всегда при себе кинжал… — попробовала оправдаться Соня.

— Кинжал! — фыркнул брат. — Ты что, совсем спятила?! Да ты бы и пикнуть не успела, как тебя бы скрутили, а потом и убили, чтобы скрыть следы! Кинжал! — презрительно повторил он и покрутил головой в знак того, что отказывается понимать, как можно иметь дело с глупыми женщинами.