|
Если это не передряга, то я — Мать Ходящих. — Это не то, — проворчал я, пробуя пальцем текущую из раскрытой львиной пасти струю. Она, действительно, была теплой. — Ну, как скажешь. Тебе виднее. Вот, держи. Поменяй одежду. Твоя вся в грязи и крови. И вымойся. Не скажу, что запах уж слишком приятный. Я хмыкнул: — Ты права. Вряд ли вонью я отравлю какого-нибудь Огонька, не говоря уже об обычном гвардейце. Так что, пожалуй, воспользуюсь твоим советом. — Сделай милость. — А ты? — После тебя, дорогой. Мне надо подумать. — Ты с этим не переусердствуй. — Я скорчил глупую физиономию. Она тут же довольно ощутимо ткнула меня твердым кулачком под ребра. Я в ответ добродушно хрюкнул и отправился мыться, заметив, что на ее губах появилась улыбка. Хорошо. Значит, не зря старался. Вода меня оживила и освежила голову. Сразу стало легче. Прежде чем натянуть штаны, я еще раз внимательно осмотрел ногу, в которую не далее как прошлой ночью вошла стрела одного ретивого лучника из людей Йоха. Шен, и вправду, постарался на славу. Вместо кровоточащей раны — тонкий белый шрам. Хорошо быть Целителем. Жаль, что Лаэн не умеет врачевать раны. Мое солнце не лечит, а калечит. Конечно, дурацкий повод для гордости, но уж что есть, то есть. Разнести парочку изб, размазать всмятку какого-нибудь всадника вместе с лошадью или сжечь наемного убийцу — не самые плохие умения при нашей опасной профессии. — Другой вид, — одобрила Лаэн, когда я заявился в комнату. — Вода все еще есть? — Да. С каждой минкой я вижу в использовании магии все больше и больше преимуществ. — Поверь, расплата за все эти удобства не такая уж и маленькая. Иначе Скульптор не сошел бы с ума, — сказала она и отправилась в ванну, а я остался с открытым ртом. — Эй! — воскликнул я, когда обрел дар речи. — Ты что, хочешь сказать, что самый знаменитый маг прошлого был сумасшедшим?! — Ну, так было не всегда, — за дверью раздался плеск. — Но, в принципе, на твой вопрос вполне можно ответить «да». — Бр-р-р!!! — я пытался прийти в себя. Затем вошел к ней, благо она и не думала запираться. — Послушай. Это, действительно, откровение. Ты точно знаешь? — Ну-у, — протянула она. — Точно. Мое солнце высыпала в ванну целую горсть ярко-зеленых шариков из стеклянной вазы, стоявшей на столике. Приятно запахло морем и шалфеем, вода забурлила, и Лаэн окутала золотистая пена. Она погрузилась в нее с головой, затем вынырнула, и, довольно отфыркиваясь, убрала со лба мокрые волосы. — Нормальный человек, будь он хоть трижды Целителем и Ходящим, никогда бы не додумался до создания такого чуда, как Лепестки Пути. Скульптор, и в самом деле, был немного не в своем уме. Правда, сие обстоятельство мало кому известно. — Почему? — ляпнул я, не соизволив подумать. Она посмотрела на меня, точно на маленького, а затем вновь «ушла на дно». — Понимаешь, тут какое дело, — Лаэн вынырнула, ее покрытая пеной рука потянулась к очередной колбе с ароматной солью. |
