— Ревность, — прошептала Саулина, пока он проводил губами по ее стройной белой шейке.

— Что ты сказала? — спросил он.

— Ревность, — повторила она.

— Что еще за ревность? — нахмурился Наполеон.

— Помнишь, как я сбежала из дома Джузеппины Грассини?

— О да, я не забыл.

— Ни один из вас даже вообразить не мог, что заставило меня бежать из дома.

— Я полагал, что речь идет о ссоре с одной из служанок. Каприз взбалмошной девчонки.

— Нет, ревнивой девчонки.

— Ревнивой? — усмехнулся Наполеон. — Ты ревновала? Но кого?

— Тебя. Я открыла дверь, когда ты занимался любовью с Джузеппиной.

— Где? — вздрогнул он.

— В желтой парчовой гостиной. Я убежала, потому что сходила с ума от ревности. Теперь я это понимаю. Я хотела тебя с тех самых пор, Бони. Просто тогда я еще этого не понимала.

Наполеон улыбнулся. Дурацкое сокращение его фамилии, придуманное англичанами и ставшее кличкой, пересекло Ла-Манш и теперь следовало за ним повсюду. Саулине оно понравилось, но главное, в ее устах оно теряло иронический смысл, вложенный в него англичанами, и звучало как любовное прозвище.

— Бони, — повторил он. — Только англичане могли придумать такую кличку для солдата.

— Тебе не нравится, когда я зову тебя Бони?

— Нет-нет, — успокоил он ее. — Альковы полны пустых слов и нелепых прозвищ.

— И ревности, — добавила Саулина.

— Ни одна женщина не ревнует меня, — решительно отмахнулся Наполеон. — Даже моя жена.

— А Джузеппина Грассини? — спросила она с горечью.

Ей было не по себе при мысли о том, что она больно ранила единственную женщину, которой ни за что на свете не хотела бы причинить боль.

— Джузеппина просто уязвлена. Пострадал лишь ее престиж.

— И все-таки вы с ней…

— Мы несколько раз делили с ней ложе, — перебил ее Наполеон.

— Без любви? — этот неделикатный вопрос Саулина как будто задавала себе самой.

— Зато с большой охотой.

— Ты и в самом деле уверен, что женщина не может тебя полюбить?

— Женщины влюблены в то, что я символизирую, — назидательно объяснил Наполеон, — они любят власть, силу, миф о непобедимости. Для некоторых из них любовь — это игра и просто удовлетворение любопытства. У ног победителей всегда можно найти множество женщин, но среди них почти никогда, — добавил он с горечью, — нет той, о которой он мечтает.

— Даже на этот раз?

— Ты для меня желанна больше, чем любая другая женщина на свете.

— Разве это не замечательно?

Солнце, должно быть, уже высоко стояло в небе, потому что свет, проникавший сквозь шторы, сделался ярче и теплее.

— Ты удивительное создание, — сказал Наполеон, лаская ее. — Я до сих пор ясно помню тот день, когда ты бросилась на дорогу, рискуя своей жизнью, чтобы спасти мою.

— С тех пор столько времени прошло.

— В тот день я подарил тебе табакерку.

— Ты был прекрасен! — горячо воскликнула Саулина. — Я помню тот майский день, как будто это было вчера. Я подарила тебе ожерелье из живых ящериц. Потом мне стало ужасно стыдно, но больше у меня ничего не было, а мне так хотелось отблагодарить тебя за твой подарок!

— А мне вот не было стыдно опуститься на колени перед тобой, — признался Наполеон, — хотя до этого случая я никогда не преклонял колен перед женщиной, даже перед своей женой.