И животные привели их обратно домой, и Янош говорит тому человеку:

- Вот твоя дочь, но теперь я хочу взять ее в жены.

А он отвечает:

- Что ж, ты оказал мне большую услугу и я вечный твой должник, но я не могу отдать свою дочь в жены тому, с кем она не будет жить в достатке.

И Янош говорит:

- Это правильно, так что скажу тебе, что я старший сын короля, и когда он умрет, сам стану королем.

- Что? - восклицает тот. - Так ты принц Янош? Отец твой умер девяносто девять и еще один день тому назад, тебя по всей стране ищут, чтобы сделать королем!

- Что ж, тогда больше искать незачем, - говорит Янош, - я буду королем, а твоя дочь Терез станет моей королевой.

И вот так все и было. А не верите, спросите моего отца, он там был вместе со мной, мы все это сами видели.

ОДИННАДЦАТЬ. КОНЮШНЯ

Миклош остановился в маленькой столовой и стащил ломоть свежевыпеченного хлеба, который выставили в корзинках для семьи. Намазывать его маслом не стал, а пошел дальше на конюшню, поговорить с Бёльком.

В сознании крутилось многое. Дерево в его покоях, которое росло и все еще оставалось загадкой, вдобавок еще и Вильмош и его странное к нему отношение. И более срочная новость - предложение Шандора. Он пол-ночи не спал, думал об этом. Почему чародей предложил ему такое? Следует ли согласиться? Что оно на самом деле значит? Жизнь его, безусловно, будет после такого определена.

Ноги его взбивали пыль, покрывавшую двор. Стражник в ярко-красной форме стоял по стойке "смирно" у входа в конюшню. Миклош жестом отослал его прочь. Стражник отодвинулся, Миклош вошел.

И увидел Бёлька, со связанной шеей и ногами. Вопль сорвался с его уст, багряная ярость заполонила сердце. Он рванулся к коню, крича:

- Бёльк!

- Я в порядке, хозяин. Это все пустое.

- Пустое? - прокричал Миклош. - Скоро от кого-то пустое место и останется!

Он поискал, чем бы тут можно разрезать путы, когда в двери заглянул стражник.

- Ты! - позвал Миклош. - Дай мне свой меч.

Стражнику явно было не по себе.

- Не могу, мой принц.

- Что? Как это не можешь? Тогда сам его достань и перережь веревки. Я не позволю связывать коня!

- Простите, мой принц, но мне велели не позволять никому избавлять его от пут.

- Кто велел? - бросил Миклош.

- Капитан приказал, мой принц.

- Виктор? С Виктором я разберусь. А теперь живо дай сюда меч.

- Не могу, мой принц. Капитан сказал, это прямой приказ короля.

- Ах вот как, - сказал Миклош. Бросил взгляд вокруг, но никакого ножа в конюшне не увидел. Вновь повернулся к стражнику. - В последний раз тебе приказываю, дай мне свой меч

Вместо ответа стражник развернулся, высунулся из окна и прокричал что-то - Миклош не разобрал, что именно. И вновь вытянулся по стойке "смирно".

- Ну хорошо, - проговорил Миклош.

И позволил Могуществу течь сквозь себя. Он призывал Могущество, будучи испуган, призывал его в спокойствии. Но никогда прежде не использовал это добавочное чувство, это дополнение, исполненным ярости. Оно пришло и наполнило его, пока он не почувствовал, что сейчас лопнет от избытка чувств, и он осознал, насколько проще было бы использовать Могущество для прямого нападения на стражника, а не для тонких манипуляций. Он справился с искушением: решение было принято им сознательно, и он знал, что изменять его сейчас будет знаком, что эмоции его превалируют над разумом.

Подняв руку, он сосредоточился на эфесе палаша на поясе у стражника. Сперва его указательный палец соединился с эфесом незримой прядью, тоньше паутины, затем прядь стала нитью, затем шнурком, затем веревкой. Миклош потянул, и палаш легко выскользнул из ножен стражника.

В этот самый миг, однако, дверь распахнулась и внутрь влетели еще два стражника. Сосредоточенность Миклоша распалась, палаш упал на землю.