- Я не понимаю, что оно собой представляет, хозяин. Оно каким-то образом важно, но от меня ускользает смысл. Мне это не нравится.

- Но оно злое. Не так ли? Бригитта думает, что оно прекрасно, но ведь бывают вещи злые и притом прекрасные, верно?

- О да, воистину так. Хотел бы я сам увидеть это дерево.

- Я бы тоже этого хотел. Но как такое организовать, не знаю.

Бёльк хихикнул.

- В двери я не протиснусь. - Добавив: - Пока.

- Ты о чем?

- Неважно.

- Ха. Ну ладно. Придумать, как тебя уменьшить, я не могу, так что вернусь и еще поизучаю его.

- Расскажешь, что узнал, хозяин.

- Ха. Скорее это ТЫ потом расскажешь, что же я узнал.

Он вышел обратно во двор, моргая на яркий солнечный свет, огляделся. Несколько стражников искоса на него поглядывали, но прямо никто не смотрел. Странно. Уж послать весточку Ласло или Шандору времени хватило бы. Или тут вышла путаница и приказ отдали не они? Или сами пожалели о том, что сделали? Или просто ждали?

Наверное, ждали.

Он прошел мимо изваяния, поднял голову. На миг ему показалось, что глаза Богини Демонов исполнены гнева. Он покачал головой.

У ворот стояла карета, запряженная четверкой белых лошадей. Впереди в полудреме восседал тип, в котором по перу на шапочке легко было опознать кучера Мишку. Миклош подошел к нему.

- Графиня ведь не уезжает? - спросил он.

Мишка иронически улыбнулся и покачал головой.

- Нет. Граф отбывает к себе домой, дабы начать там приготовления.

- Ясно. Что ж, значит, новых баек для меня не будет?

Кучер внимательно взглянул на него, обветренное лицо на миг стало серьезным.

- Вряд ли ты теперь захочешь слушать байки, мой принц. Если твои лошади довезут тебя до финала твоего пути, уже неплохо. Но кое-что у меня для тебя есть, - добавил он, сунул руку под сидение, извлек бутыль палинки и передал Миклошу.

- Спасибо, Мишка.

Тот кивнул.

- Вспоминай меня. Когда будешь пить.

- В таком случае легкого тебе пути, добрый кучер.

- И тебе, мой гарабонциаш, - улыбнулся Мишка.

Распрощавшись с кучером, Миклош вошел во Дворец. Остановился на миг прямо в дверях, пробежал пальцем по трещине в сложенной из песчаника стене. Ее побелили, причем недавно, но краска не могла скрыть извилистой трещины. В других местах песчаник скорее покрылся выбоинами, нежели трещинами, и неровности стены Миклош видел невооруженным взглядом.

- Что-то не так, мой принц?

Ему потребовалась пара мгновений, чтобы осознать, что это караульный - как там его имя? - у дверей.

- Нет, ничего, Карой, - наконец проговорил он. И добавил: - Если Шандор или король будут меня искать, передашь, что я в своих старых покоях.

Он внимательно наблюдал за реакцией стражника, но тот только кивнул.

- Да, Карой, - сказал Миклош, - прости за руку.

Стражник покраснел, почти сравнявшись цветом лица с форменным мундиром.

Как Миклош и сказал, он пошел в свою старую комнату, отодвинув входную штору. Дерево вновь выросло. Теперь оно касалось трех стен, лишь там, где стояла кровать, осталось немного свободного места. И теперь всюду, где оно касалось стен, листья закруглялись в обратную сторону, словно дерево собиралось с силами перед толчком. Потолок определенно препятствовал ему дальше расти ввысь, однако приглядевшись, Миклош не заметил ничего, что свидетельствовало бы, что дерево испытывает давление.

Он уселся прямо на пол, спиной к стене, и стал смотреть на дерево. Вновь подумал, как бы попытаться рассмотреть в нем красоту - хотя бы чтобы иметь что сказать Бригитте, которую никак не мог выкинуть из головы.

Вмешались, однако, другие мысли. Перемена в Ласло - может ли он теперь доверять ему? Чародей - как быть с его предложением? И еще, то странное ощущение, которое пришло к нему на конюшне, когда он стоял, исполненный Могущества, более живой, нежели когда-либо прежде.