— С тех пор, как ты ушел из моей жизни, у меня не было ни одного мужчины.
Глаза Маноло внезапно загорелись, и, рассмеявшись, он попытался притянуть Граси к себе.
— Глупая, — сказал он нежно, — ты обманывала меня все это время.
— Я знаю, что не нужно было ничего от тебя скрывать, — прошептала она, прижимаясь к нему, — но ты вел себя так, будто был мне чужим. У меня просто не хватало духу открыть тебе правду.
В ответ Маноло нежно прильнул губами к ее шее, а затем, обеими руками прижав Граси к себе, принялся осыпать ее лицо поцелуями.
— Я тоже скрывал от тебя правду. Я никогда не переставал любить тебя. Оставить тебя было самым трудным — и самым глупым! — поступком в моей жизни.
Граси чуть отстранилась, желая взглянуть ему в глаза, и Маноло нежно провел пальцами по шелковой коже ее щеки.
— Но тогда зачем ты…
— Я просто не мог продолжать встречаться с тобой. Ты должна это понять.
— Ты бы мог попросту все мне объяснить!
— Да и тебе не следовало просто так давать мне уйти. Но я был настолько уверен в своей правоте, что вбил себе в голову, будто наши отношения были лишь обманом. Для меня это был единственный способ прекратить наши отношения. Я был без ума от горя, когда у отца случился инфаркт. Он был так плох, что я боялся, что он умрет, если я вздумаю сказать ему, что все еще связан с тобой.
— Значит, ты бросил меня ради того, чтобы угодить ему?
Маноло нежно провел руками по ее волосам.
— Но ведь и ты оставалась на стороне своего отца, отказываясь верить всем моим доводам. Это глубоко ранило меня. Какое будущее могло быть у отношений, где отсутствовало главное — доверие?!
— Ты прав, — согласилась Граси, печально вздохнув.
— Когда я ворвался в твой дом, я хотел лишь одного — найти твоего отца и отомстить ему за все, что он сделал. И Бог знает, что бы случилось, если бы я застал его на месте.
— И тогда ты решил выместить всю ненависть на мне, — промолвила Граси грустно.
Маноло помрачнел и отвел глаза.
— Чувство несправедливости и гнев затмили мой разум. Прости меня, Граси. Прошу, прости меня.
Она лишь нежно прижалась к Маноло, думая о том, как нелепо может складываться жизнь. Ясно, что во всех их с Маноло несчастьях виноваты амбиции Альберто, и тем не менее все, что Граси чувствовала сейчас по отношению к старику, была жалость.
— Не уходи, — попросил ее Маноло, — просто ляг рядом со мной. Не хочу, чтобы ты покидала меня сейчас.
Граси замерла, не в силах побороть закравшееся в душу сомнение. Она до сих пор не могла решиться — доверять ли ему до конца. Что двигало Маноло сейчас, нежность или желание наживы? Ведь он по-прежнему знал, что, вновь приручив Граси, может полностью заполучить управление клиникой в свои руки.
— По-моему, это все-таки выходит за рамки обязанностей сиделки, — наконец нашлась Граси.
— Разве сиделка не должна заботиться, чтобы больной чувствовал себя комфортно?
― Всему должны быть пределы!
— Хорошо, если так, — промурлыкал Маноло, улыбаясь. — В противном случае я мучался бы от одной только мысли, что ты одинаково добра и заботлива со всеми пациентами. Мог бы поспорить, что люди выстраивались бы в очередь в надежде увидеть хоть краешек твоей очаровательной улыбки.
Маноло крепче сжал Граси в объятиях и нежно поцеловал.
— Однако это я позволяю делать далеко не всем, — произнесла она строго, отстраняясь от него.
— В таком случае, спокойной ночи, — протянул он разочарованно. |