Она произнесла спокойно:

— Я верну его, — быстро поцеловала Аллиру и не сказав больше ни слова нырнула в глубокий проход. Она услышала тихие всхлипы Аллиры, потом проход наверху закрылся, и свет пропал.

Она была одна в глубинах замка.

5

— Нам нужно добраться до Армиды к ночи, — Кольрик придержал лошадь в узком проходе на вершине перевала, чтобы остальные могли поравняться с ним, и бросил короткий взгляд на Баррона, — не надоело путешествовать?

Баррон молча покачал головой.

— Очень хорошо, потому что, хотя Правитель Комина может захотеть прервать наше путешествие на денек-другой, после этого мы двинемся в предгорья.

Баррон хмыкнул про себя. Если, согласно Кольрину, они двинутся в предгорья завтра, то по чему же они ехали все эти четыре дня? Каждый день, с того момента как они покинули равнину, где располагался Торговый Город, они петляли то вниз по склону, то вверх, с одной горы на другую, пока он не потерял счет подъемам и спускам.

И все же ему было хорошо. Он привык к лошади и крепко держался в седле и, хотя он не знал как это выразить словами, каждый метр дороги словно держал его в наваждении, которое он не мог ни понять, ни объяснить.

Он ожидал, что путь его будет наполнен горечью, обидой и печальным смирением. Он оставил позади все, что прежде знал: свою работу, бывших друзей, весь знакомый мир, сотворенный людьми, двигавшимися по Галактике огромными шагами. Он уходил в изгнание, на чужбину.

И все же он не мог объяснить этого даже себе самому — дальняя дорога держала его как бы ло сне. Он словно вспоминал давно забытый язык. Чужой мир дотянулся и охватил его, сказав — иди, чужеземец, ты возвращаешься домой!

Это было все равно, что ехать во сне или под водой, на всем происходящем лежала печать нереальности.

Временами его старое «я», то, что сидело все эти годы за диспетчерским пультом в Земной части Торгового Города, появлялось и растерянно оглядывалось вокруг. Он пытался тогда разобраться в себе.

Ты, вероятно, влюбился в этот мир. — Он вдыхал холодный, со странными ароматами воздух, и думал — Что происходит, ты никогда не был здесь, почему все это так знакомо? Но «знакомо» было не тем словом, это было так, словно когда-то, в другой жизни, он уже ехал вот так, вдыхая холодный воздух и странный фимиам, который спутники его сжигали холодным, туманным вечером в кострах перед сном. Все было новым для него, и все же… словно я был слепцом и внезапно прозрел, все странное и прекрасное, но все-таки такое, каким и должно быть…

В эти короткие промежутки, когда прежний Баррон оживал в его сознании, он. понимал, что это чувство жизни во сне должно быть всего лишь новая форма тех сумасшедших галлюцинаций, стоивших ему работы и репутации. Но такие промежутки продолжались недолго. Остальное время он ехал в странном сне и наслаждался ощущением затерянности меж этих двух миров и вторым «я», в которое он превращался.

Но теперь путешествие подходило к концу, и он заинтересовался на мгновение, кончится ли и наваждение.

— А что такое Армида?

Кольрин ответил:

— Владения Правителя Альтона, Правителя Комина, пославшего за тобой. Он будет рад, что ты свободно говоришь на нашем языке и объяснит тебе, чего он от тебя хочет, — прикрыв глаза от солнца, он посмотрел вниз на долину и указал, — вон там, внизу!

Лес из толстых тяжелых серо-голубых деревьев, ронявших на землю маленькие пахучие шишки, разрежался по мере того как они спускались вниз, и то тут, то там в подлеске жалобно кричала какая-то птица.