Спустя какое-то время сон изменился. Он тащился вниз по бесконечным лестницам, прорывая выставленными руками острую паутину, в полной тьме, если не считать исходившего от стен зеленого фосфоресцирующего сияния. Было адски холодно, шаги его замедлились, сердце стучало и тот же вопрос бился в мозгу — Карфон. Где Карфон?

С восходом солнца и тысячью любезностей и странностей дарковерского дома, он пытался забыть сон. Он вновь отрешенно подумал, не сходит ли он с ума. Господи, за что это наваждение?

Пытаясь разрушить пути этих непреодолимых снов или заговоров, он в середине дня разыскал Лерриса и сказал:

— Твой приемный отец, или как там его, собирался объяснить мне, что я должен делать. Мы, земляне, не любим прохлаждаться. Спроси его, может ли он принять меня сейчас?

Леррис кивнул. Баррон и раньше замечал, что он казался практичнее и прямолинейнее большинства дарковерцев и меньше обращал внимания на этикет.

— Никто, конечно, не заставляет тебя начать работу сразу, но если ты так хочешь, мой опекун и я к твоим услугам, когда ты пожелаешь. Принести твое оборудование?

— Да, пожалуйста, — что-то в словах его странно поразило Баррона, — я думал- Вальдир твoй отец.

— Приемный отец, — и снова Леррис, казалось, хотел что-то сказать, но удержался. — Пойдем, я провожу тебя в его кабинет.

Это была маленькая комната. По дарковeрским стандартам, подумал Баррон, дом этот сошел бы за порядочных размеров банкетный зал. Окна перемежающиеся полоски стекла и полупрозрачного камня — выходили в закрытый двор. Было страшно холодно, но ни Вальдир, ни Леррис, похоже, не замечали этого. Они были одеты лишь в холщовые рубахи, которые дарковерцы носили под шерстяными туниками. Во двор выходили и входили люди, какое-то время Вальдир смотрел на это, дипломатично не замечая, как Баррон сгибается над крохотным очагом в попытке согреть ладони, а затем повернулся, приветливо улыбаясь.

— Вчера вечером я мог приветствовать только формально, я очень рад вас видеть, мистер Баррон. Именно мы с Леррисом организовали просьбу прислать кого-нибудь из Торгового Города, чтобы показать нам, как шлифуются линзы.

Баррон улыбнулся немного кисло: — Это не является моей настоящей профессией, но я знаю достаточно, чтобы показать начинающим. Так значит, это вы организовали мой приезд сюда? Я думал, ваш народ невысоко ставит земную науку.

Вальдир бросил на него острый взгляд.

— Мы не имеем ничего против земной науки. Мы боимся земной технологии — того, что Дарковер превратится в еще одно звено в цепи миров одинаковых, песчинки или травы на берегу землян. Но это вопросы политики или, быть может, философии, их стоит обсуждать вечером за добрым вином, а не походя, во время совместной работы. Я думаю вы найдете у нас готовность учиться.

Уже несколько раз во время разговора Баррон ощущал странный низкий гул, почти звук, где-то на границе восприятия, который он не мог определить. От него начинала болеть голова и трудно было услышать слова Вальдира. Он огляделся, пытаясь понять, если возможно, что производит этот звук? Он не совсем слышал его! Он пытался сосредоточиться, но пропустил одно предложение

— … и поэтому, как видите, в предгорьях старого человеческого зрения хватает, но в высоких Сиёррах, где абсолютно необходимо, чтобы любой язычок пламени был обнаружен, прежде чем он выйдет из-под контроля, оптика — как вы ее называете, телескопы — будет неоценимым подспорьем. Это могло бы сберечь акры и акры древесины. Огонь в сухой сезон — постоянная угроза…он замолчал, Баррон непрерывно мотал головой из стороны в сторону, рука, его прижалась ко лбу.