Убранство пещеры мертвых было под стать великанам — каждый восседал на каменном троне. Самые низкие — если такое вообще можно сказать про бронированные скелеты, любой из которых на голову выше нас с Есугеем — расположились напротив входа в пещеру. Я заметил, что их доспехи мало чем отличались от панцирей и шлемов кешиктенов — тяжелой конницы булгарского войска. Но чем ближе мертвец сидел к главе стола, тем более роскошной и громоздкой выглядела его броня. Огромные нагрудные пластины, массивные наплечники из красноватого металла, украшенного золотом блестели так же, как и сотни лет назад — даже всесильное время ничего не смогло с ними сделать. У меня не мелькнуло и мысли поживиться местным богатством — такие латы наверняка выдержали бы попадание любой стрелы или копья, но я не смог бы ступить в них и шагу даже под всеми баффами разом. Слишком тяжелыми они оказались бы для простых людей.

Но те, кто носил их при жизни, управлялись с громадным весом без труда. Мертвые воины в дальнем конце стола выглядели раза в полтора выше обычного человека. Похоже, булгары — по крайней мере, некоторые из них — вели свой род от древних великанов.

— Это твои предки! — догадался я. — Когда-то здесь хоронили правителей степного народа!

— Может быть. — Есугей склонил голову, приветствуя мертвых гигантов. — Об этом месте забыли задолго до того, как родился Дува-Сохор. Но он отыскал пещеру и забрал осколок…

— У него? — Я вытянул руку и указал на громадную фигуру во главе стола. — Ты знаешь, кто это?

— Нет, — ответил Есугей. — Я не знаю даже, человек ли это, Антор-багатур… Разве люди бывают такими?

Нет, не бывают. Подойдя поближе, я прикинул рост повелителя мертвецов — и мне стало страшно. Просто оттого, что подобные создания когда-то ходили по этой земле, а не по какому-нибудь Йотунхейму, где им самое место. Вдвое выше меня — а может, еще больше. Огромные золоченые доспехи целиком скрывали тело, но лицо под шлемом когда-то было человеческим. Даже высушенное сотнями лет в скалах под солнцем и звездами оно хранило достаточно грозной силы, чтобы огненные подземные твари боялись потревожить покой обители древних мертвецов.

Я не чувствовал гула под ногами с тех самых пор, как мы вошли в пещеру.

— Осколок… там, — Есугей показал рукой на стол перед великаном. — Забери его.

— Где? — Я приподнялся на цыпочки. — Я не вижу…

— Забери! — Есугей вдруг схватил меня за плечи и развернул к себе. — Поспеши!

На его лице снова появилась безумная улыбка, которую я уже видел раньше — по пути через недра Тенгри-Хан. Она исчезла, когда мы ступили в пещеру мертвых, но теперь…

— Что с тобой, хан? — Я крепко схватил его за запястья и освободился. — Жар пустыни затуманил твой разум?

— Как знать, — усмехнулся Есугей, отходя в сторону. — Разве мы с тобой не безумцы, если проделали весь этот путь?

— Может быть, — проворчал я.

Одному Всеотцу известно, что так подействовало на хана — то ли дорога через пышущую жаром пустыню, то ли подземный газ из трещин… То ли близость оставленного им здесь осколка. Но я вдруг понял, что куда больше мертвых гигантов меня пугает то, что я увидел в сияющих нездоровым блеском глазах Есугея.

— Забирай… — прошептал он за мое спиной. — Возьми его!

Лучше отсюда убраться. И чем скорее — тем лучше.

Приближаясь к трону древнего повелителя, я почувствовал себя ребенком, который задумал стащить что-то со стола у родителей.