— Прекрасной, здоровой девушки, — встряла бандерша.

Мужчина оглядел Кэтрин, которая тут же вспыхнула и ещё плотнее закуталась в его редингот.

— По мне, так не больно-то она здорова, — проговорил он. — Кожа да кости… да ещё, подозреваю, побита.

— Если хотели пухленькую, то почему так сразу и не сказали?

— Двадцать фунтов, мэм.

— Да как вы смеете! Только накормить и напоить её обошлось дороже. Не считая платья. И кроме того она не заработала ни единого фартинга!

— В таком случае, думаю, вы будете рады избавиться от неё. Хорошо, тридцать фунтов.

— Две сотни.

— С другой стороны, — рассуждал клиент, сделав вид, будто не расслышал её, — я могу просто увести её отсюда без этих утомительных пререканий. Думается, вам не захочется обременять этим стражу .

Миссис Грендел приняла предложенную сумму, пространно распространяясь об отсутствии у клиента человеколюбия и различных его анатомических несовершенствах. Он лишь усмехался, отсчитывая деньги в протянутую ладонь.

И вновь многострадальное терпение мадам подверглось проверке на прочность, когда Кэтрин пронзительным голосом потребовала возвращения двух шляпных картонок.

Потребовалось ещё двадцать фунтов, чтобы освежить память миссис Грендел касаемо этого вопроса, но в конце концов все деньги были уплачены, коробки собраны, и Кэтрин, торопливо всунув босые ноги в штиблеты, скрылась в ночи следом за своим спасителем.

— Куда мы идём? — спросила Кэтрин, стараясь не отстать от своего галантного рыцаря, проворно нарезавшего зигзаги по грязной улице.

— Ко мне, — бросил он через плечо.

Она встала как вкопанная.

— А местные власти… я полагала, мы собираемся заявить об этой подлой женщине.

— Сейчас слишком поздно. Власти, как правило, недоброжелательно относятся к тому, что их беспокоят среди ночи. Кроме того, ты же получила назад свои вещи? — Остановившись, он нетерпеливо взглянул на неё. — Так ты идёшь или нет?

— Разумеется, я не могу идти к вам. Это неприлично.

Молодой мужчина остановился и оглядел её с головы до ног. На лице его возникла кривая усмешка.

— Глупышка. А куда ещё ты можешь пойти, одетая едва ли не в один лишь мой редингот?

Огромная слеза скатилась по тонкому носику юной леди.

— Ох, да пропади всё пропадом, — пробормотал он.

Вторая слеза скользнула по щеке.

Он издал тяжёлый вздох. Затем шагнул к ней и, взвалив девушку себе на плечо, продолжил путь.

— Вот ты и на месте, — объявил он, усадив её в кресло. — В целости и сохранности.

— Да, — чуточку запыхавшись, отозвалась Кэтрин.

Она огляделась вокруг. Комната была грязной, грязнее той, из которой она недавно спаслась, и гораздо более захламлённой. А её спаситель, разыскивая спиртное, ещё больше усугубил беспорядок. Поиски его, очевидно, были невозможны без изрядной беготни, выбрасывания в дверь ни в чём не повинных предметов, а также открывания и захлапывания чего-то, по звуку напоминающего дюжину комодов и шкафов.

Наконец он обнаружил разыскиваемую бутылку. С ещё большими треском, грохотом и проклятиями ему всё же удалось её откупорить, да к тому же разбить всего лишь один стакан, прежде чем покончить со сложным делом наливания вина. Наполнив второй не слишком чистый бокал для Кэтрин, он присел у противоположного края загромождённого стола и продолжил пристально разглядывать её, потягивая свою порцию.

— Ещё недавно вы казались совсем трезвым, — в конечном счёте удалось вымолвить Кэтрин.