Пожалуй, после спектакля «Эскориал» Виктор Авилов был принят всеми безоговорочно. Ясно стало, что появился в Москве очень крупный, самобытный артист… не имеющий ни специального образования, ни достаточного опыта работы.

Самородок. Слепленный руками Валерия Беляковича, невероятной, завораживающей мощи артист.

Не раз цитированное на этих страницах неопубликованное интервью Виктора Авилова датировано 1992 годом. Может быть, будь оно раньше, еще до спектакля «Эскориал», не вызвали бы такого яростного неприятия вопросы интервьюера Ольги Шведовой: «Могут ли Авилов и Белякович в творческом плане существовать раздельно? Как вы считаете, будет ли от этого кому-то хуже-лучше? Вам будет лучше друг без друга?» — Авилов, как представляется, ответил на них очень просто и очень мудро: «Зачем так вопрос ставить? В принципе ну что? Ведь, если говорить по большому счету, что может случиться? Помрем, что ли?.. Можно элементарно просто на это ответить. Наверное, я его актер, а он — мой режиссер».

Ольга Шведова продолжала: «Периодически вы сами или кто-то за вас начинаете выяснять — кто кому чем обязан? Кто там первый? Кто главнее: режиссер или его главный актер? Вот не будет Авилова — будут к Беляковичу ходить или нет? Или наоборот. Вот Авилов уйдет в другой театр, и вся публика тоже уйдет за ним? Или она здесь останется?.. Не вы же первые. Скажем, с тем же „Гамлетом“ на Таганке тоже всю жизнь кости мыли — кто там важнее был: Высоцкий или Любимов? Кто „Гамлета“ сделал? Та же ситуация…»

После долгой паузы Виктор ответил: «Ну и что? Где вопрос-то?»

Для него, на самом деле, не существовало здесь не только вопроса, но и самого предмета спора. Кто делает спектакль? Театр, все вместе, актерское и человеческое единомыслие… Конечно, режиссер — диктатор по своей сути, подчинение необходимо, но когда атмосфера такова, как в Театре на Юго-Западе, славу не делят на порции…

Время жестоко, но справедливо расставило свои акценты. Не стало Виктора Авилова, а в Театр на Юго-Западе по-прежнему не попасть, по-прежнему зрители идут и идут сюда. К Беляковичу? В каком-то смысле — да. Но в первую очередь — к этому театру, к его эстетике, к его умению заворожить, захватить полностью. Конечно, не хватает, страшно не хватает протагониста — Виктора Авилова. И не только зрителям — актерам и режиссеру тоже…

Виктор Авилов в это время, судя по всему, переживал разного рода сомнения. Нет, он уже не сомневался в правильности, единственности избранного пути. Но тем мучительнее, отчаяннее искал себя, свою тему, необходимое ему всегда сочетание личностного и актерского. Как, наверное, каждый человек, наделенный большим талантом, умом, наблюдательностью, но не получивший образования и оттого не сумевший систематизировать свои нахватанные со всех сторон знания и ощущения, он неустанно искал в себе самом некую необходимую опору — и видел ее в ролях драматических, острых, что называется, «с судьбой», все больше охладевая к комедийным ролям, которые тем не менее продолжал играть в театре.

«Когда я сыграл Мольера, — рассказывал Виктор, — я начал действительно серьезно о многом думать. Взял Достоевского „Идиота“ и прочитал. Но потом опять что-то произошло… тогда экстрасенсы появились, это меня чуть-чуть подняло. Стал думать о смысле жизни, о мироздании, о мирах, о Боге. Тогда я залез в философию. Буддизм, йога, философия веданты… И я бросил читать художественную литературу, я читал только вот это. Но тогда же мне попалась гениальнейшая вещь… Знаешь, какое у меня любимое произведение? Конечно, из тех, что я читал… может быть, я еще многого не знаю.