|
В этот раз САША сообщил моей матери о том, что он нелегально был на свидании с КОРНЕВЫМ. После его ухода я вместе с матерью в тот же день отправилась к следователю “СД” РОЛИНГУ, но не застав его, обратилась к сотруднику “СД” — ЦИММЕР, который после ареста КОРНЕВА посещал нашу квартиру. Я сообщила ему, что к нам на квартиру приходил какой-то водопроводчик, имея в виду САШУ, но не указала о том, что это был именно указанный выше САША. ЦИММЕР попросил нас рассказать о его приметах, на что я ответила, что он был в рабочем костюме, других примет я не заметила.
Тогда ЦИММЕР тут же показал нам фотокарточку САШИ, на которой был сфотографирован вместе с ним и неизвестный для нас товарищ и спросил у нас, показывая на САШУ, — может быть этот был у вас? на что мы дали отрицательный ответ, заявив, что это<т> на него не похож. И насколько мне помнится, мы просили ЦИММЕРА об этом сообщить следователю “СД” РОЛЛИНГУ. Данное наше обращение к ЦИММЕРУ было вызвано тем, что САША в этот раз пришел к нам на квартиру днем, а не вечером, как это было 14 февраля 1943 года. Тогда мы о нем в “СД” ничего не сообщили, а в этот раз его видели соседи, и об этом приходе могли сообщить в “СД”, между тем, были ли они связаны с “СД”, мне об этом ничего неизвестно». Очевидно, Саша — это «Наумов» он же «Саша Черный» — лейтенант госбезопасности Александр Николаев, отвечавший у «Маршрутников» за связь с «Николаевским центром». В «Докладной записке» о его судьбе сказано: «Большую работу проделал лейтенант госбезопасности НИКОЛАЕВ А., поддерживая по заданию ЛЯГИНА В. А. связь с “Николаевским центром”, патриотическими организациями гор. Херсона, проводя работу по распространению советских листовок и прокламаций. После ареста ЛЯГИНА В. А. и остальных участников резидентуры, принимал деятельное участие в организации им побега. Погиб во время облавы 17 мая 1943 года при побеге от гестаповцев». Вот ведь как бывает! Старался спасти товарищей от неминуемой казни — однако сам погиб раньше, чем они… К слову сказать, Николаевский центр проводил очень серьезную работу по — как это официально называется — «выпуску печатной продукции». Известно, что со времени начала оккупации и по апрель 1943 года подпольщиками было отпечатано и распространено до 16 тысяч экземпляров листовок и прокламаций. Таким образом слова правды из Москвы доходили до жителей оккупированного Николаева, рождая в их сердцах надежду, смущали гитлеровцев и их российских прихвостней. Придя в Николаев, новые власти старались убедить горожан, что они пришли навсегда — однако бойцы Николаевского центра всеми доступными им способами доказывали обратное… Тем временем жизнь арестованных шла своим чередом. Все в той же «Докладной записке», составленной по горячим следам произошедшего, о ней говорится так: «Еще 17 февраля 1943 года были расстреляны гестаповцами, как заболевшие тифом, радисты резидентуры Молчанов Б. и Пономаренко В. Остальные по окончании следствия 1 марта 1943 года были переведены в тюрьму, где их выводили под охраной на земляные работы на берег р. Ингул. Оставшиеся на свободе Николаев, при помощи членов “Николаевского центра” Бондаренко В., Воробьева Б. и жен арестованных товарищей — Г. Келем, Николаиди, Свиридовой Е., готовили организацию побега с работы Лягину В. А. и его товарищам. Побег был дважды подготовлен, но в связи с тем, что все арестованные участники резидентуры одновременно бежать не могли, в частности Улезько, который был болен, Лягин В. А. от побега отказался, заявив, что не хочет подвергать новым репрессиям остающихся товарищей и что бежать необходимо всем вместе». Вариант относительно неудавшегося побега подтверждает и генерал Судоплатов: «Виктор Лягин, заброшенный в тыл врага, был схвачен немцами и расстрелян: никого не выдав, он отказался бежать, так как ему пришлось бы бросить своего раненого радиста». |
