— Молчу-молчу! — засмеялся Алексей. — Ладно, пой дальше. Даже интересно становится. До финального матча еще уйма времени. Можно пока и в прошлое окунуться.

— А кто не знает своего прошлого — у того нет и будущего, — изрек дядя Коля. — Только мы как-то все «окунаемся» в него либо как в прорубь, либо как в крутой кипяток. То леденеем от ужаса, то краснеем от стыда, как сваренные раки. А это наша история. Хорошая ли, плохая — но другой нет. И я тебе так скажу: это живой источник, родник, в который нельзя мусорить. Надо постоянно черпать из него чистую воду, пить ее драгоценными глотками.

— Это ты хорошо сказал, — согласился Алексей. — Но давай за вторую порцию баранины приниматься.

Что и сделали. Горьковато-сочный зеленый лук с домашнего огорода оказался как нельзя кстати. Мясистые помидоры тоже были свои, и ароматная вареная картошечка, и всякая зелень, и баклажка заранее приготовленного хлебного кваса. Приятно было вот так сидеть, трапезничать и разговаривать по душам. То ли дед с внуком, то ли просто два русских человека без возраста, пусть даже и с разным жизненным опытом и взглядами. Ведь еще Федор Михайлович Достоевский сказал, что русские люди — они всеобщие, все-человеки, принять в душу могут любую идею, все понять и всех принять, по-братски. Всех и полюбить. Могут их и обмануть запросто, что всегда и постоянно и делают. Могут и убить в спину. Только повалить их нельзя.

— Вот ты говоришь: сиди и командуй, — продолжил дядя Коля. — А в то время у Муравленко и кабинета-то своего толком не было. Когда он приехал, поселился в гостинице «Заря», она была единственной в городе. А город? Разве ж это «город» по сегодняшним понятиям? Деревянные тротуары сгнили, да и по тем порой по ночам лоси да медведи бродят. Потому в каждом дворе — хаска, а то и волкодав. Сунешься водицы испить — без штанов останешься. Вокруг Тюмени сплошные леса, болота и озера. Но нефть есть, уже разведали.

— Правда медведи? — заинтересовался Леша.

— Да мы сами как медведи были, — отозвался бурильщик. — На второй день после приезда Муравленко гостиница уже превратилась в штаб. А в его номере — буквально столпотворение. Все снуют, все гудят, как в муравейнике. Виктор Иванович приехал не один, а с командой, кто из Башкирии, кто из Сызрани, с Баку были, кажется, и с Сахалина. Он ведь там тоже везде успел поработать. И всюду его уважали, ценили, шли за ним. Верили. И он так же относился к своим ребятам, называл их элитой нефтяной промышленности. В обиду никому и никогда не давал. Потому что сам был — Нефтяником № 1. Так его называли. Именно Нефтяник № 1, с большой буквы.

Алексей, смотревший недавно один голливудский фильм на древнегреческую тему, решил блеснуть и своими знаниями:

— Ну прямо античное войско во главе с Ахиллом, приехавшее осаждать Трою!

— А что? Похоже, — кивнул дядя Коля. — Все они, завербовавшиеся в Сибирь, были как на подбор, в самом расцвете сил. По сорок лет, чуть больше, чуть меньше, у каждого за плечами не одна пробуренная скважина и не одна тысяча тонн добытой нефти. Администраторша в гостинице, наверное, никогда не видела столько решительных и готовых к бою мужиков сразу, в одном месте. Действительно, как на штурм пришли. За сокровищем в тюменской землице. Но земля в Тюмени — одно название, твердью можно считать только небольшие островки, а так одни несчетные болота. Прибавь к этому, как я тебе уже говорил, комариный гнус, а на севере края, если подняться на полторы тысячи километров вверх, еще и полярная ночь на полгода.