— Пока нет, не до этого, — развел руками Александров.

— Ах, да, у тебя же неприятности, — лицо барда стало серьезным. — Читал в «Советском спорте». И знаешь что скажу? Забей на всех! Меня в свое время тоже в газетах песочили по самое не хочу. Но я сдюжил. И ты должен. Подожди-ка…

Высоцкий открыл заднюю дверцу своего автомобиля и достал оттуда зачехленную гитару. Проворно расстегнув молнию, бард извлек на свет музыкальный инструмент и, вручив чехол хоккеисту, провел пальцами по струнам.

— Среди песен к вестерну есть одна — называется «Расскажи, дорогой». Всю петь не буду, но кусочек исполню, чтобы ты не вешал носа.

Сказав это, Высоцкий ударил по струнам и запел:

— Спасибо, Владимир Семенович, — поблагодарил барда за сочувствие Александров. — Я так и сделаю: запью, задымлю свою беду. Может, и вы с нами?

— А вы куда собрались?

— В ресторан на аэровокзале. Знаете такой?

— Ты лучше спроси, каких кабаков я в Москве не знаю, — лицо Высоцкого снова расплылось в широкой улыбке. — Но, увы, не могу — я в завязке. К тому же на днях в Париж улетаю — у меня там сразу два диска выходят. Как вернусь, сделаю тебе, Борис, подарок. Лады?

И Высоцкий первым протянул хоккеисту свою раскрытую для прощания ладонь.

12 февраля 1977 года, суббота, Москва, Ленинградский проспект, у входа во Дворец спорта ЦСКА

Выйдя утром из подъезда 12-этажного дома номер пять по Чапаевскому переулку, где он проживал (рядом с метро «Сокол»), Борис Александров подошел к своим оранжевым «Жигулям», открыл заднюю дверцу и бросил на сиденье спортивную сумку. Ему предстоял путь до базы ЦСКА в Архангельском, где команда готовилась к важному международному матчу в рамках турнира Дружественных армий — с румынским клубом «Стяуа». И хотя Александров не был уверен, что Локтев выпустит его на лед, однако присутствие хоккеиста на предматчевом сборе было обязательным.

Не успел Александров взяться за ручку дверцы своего автомобиля, как сзади его окликнули. Хоккеист обернулся, и увидел рядом с собой молодого человека спортивного телосложения, с густой шевелюрой.

— Долго же вы спите, Борис, — обратился к Александрову незнакомец. — Видимо, вечер накануне выдался тяжелым.

— Вы кто такой, чтобы лезть в мои личные дела? — спросил хоккеист.

— Забыл представиться: журналист газеты «Ленинский призыв» Егор Красовский.

Услышав, с кем он имеет дело, Александров сообщил:

— Я интервью не даю.

И снова взялся за ручку автомобиля. Но был остановлен новой репликой журналиста:

— Вам имя Анжела ни о чем не говорит? Этакая белокурая красавица с вздернутым носиком.

— Ты ее знаешь? — хоккеист снова повернулся к журналисту.

— Мы уже на ты? — удивился Красовский, но тут же продолжил: — Впрочем, это даже к лучшему. А Анжелу я действительно имею честь знать.

— И в курсе, где она живет, работает?

— А разве она не оставила тебе своих координат? — удивился Егор.

— Не успела, — коротко ответил хоккеист.

— Понимаю, видно было не до этого. Но я готов помочь разыскать ее, если ты, в свою очередь, согласишься ответить на ряд моих вопросов.

— Я же ясно сказал, что интервью не даю, — напомнил Александров.

— Даже ради белокурой красавицы?

— Ты собираешься меня шантажировать? — в голосе хоккеиста ясно послышались угрожающие нотки.