Паскаль Киньяр. Вилла "Амалия"
Мартине
Часть первая
Глава I
«Мне хотелось плакать. Я ехала следом за ним, до того несчастная, что легче было умереть. Больше получаса моя машина шла вдоль Сены, и вдруг как-то резко сгустились сумерки. В Шуази-ле-Руа Томас внезапно нырнул в темноту, свернув направо, в какой-то короткий проулок. Почти сразу же он остановился под лавром и выключил фары. Я торопливо и крайне неуклюже припарковала машину поодаль, на проспекте. И пешком вернулась назад, стараясь идти нормальной походкой, сдерживая себя, чтобы не побежать. Он уже распахнул железную калитку. Я подкралась ближе. Я кралась и проворно и медленно. Ну, в общем… не знаю, как вам объяснить». Она подошла к ограде. Прижалась лбом к ржавым железным прутьям. Ей трудно было различить что-нибудь сквозь листву лавра, в темноте. Но вот она увидела Томаса у входа в дом, под горящим фонарем; его руки сжимала молодая женщина. Томас пытался сбросить пальто. Молодая женщина приподнялась на цыпочки. И потянулась губами к его губам. Однако нижние ветви лавра заслоняли ей обзор. А она непременно хотела как следует разглядеть лицо той женщины. Они уже собирались уйти с крыльца в дом. Значит, ей так и не удастся увидеть ее лицо. И вдруг она услышала голос у себя за спиной: – Вы что-то очень уж внимательно смотрите на этот дом, мадам. Ее сердце так бешено заколотилось, что едва не разорвалось в груди. Она была испугана, как ребенок, застигнутый в момент кражи. – Ваша правда, – ответила она. И обернулась. Перед ней на тротуаре ночной улочки стоял мужчина в темном костюме, с короткой стрижкой; от него веяло парфюмом. Он улыбался и стоял неподвижно. Она сказала ему: – А вдруг перед вами женщина, которая решила ограбить дом? И тут он схватил ее за рукав плаща. – Ты меня не узнаёшь? Этот вопрос поверг ее в оторопь. Она покачала головой. Честно говоря, сейчас она не испытывала ни малейшего желания заводить беседу с кем бы то ни было. Она сердито вырвала рукав плаща из пальцев незнакомца. – А вот я тебя узнал, – сказал он ей. Ночная тьма сгущалась. Она все еще не отрывала взгляда от садовой решетки. – Ты Анна. Или, вернее, та девочка, которая не хотела, чтобы ее звали Элианой. Только теперь Анна Хидден взглянула на него. И кивнула. Ей было очень тяжело. Слезы подступали к глазам, как она ни крепилась. – Да, верно, – пробормотала она. – Так меня… – Что-что? – Верно. Так меня звали… прежде. Она шагнула к нему, всматриваясь в его лицо, пытаясь распознать. – А вы… кто же вы? – Я Жорж. Нет, она не узнавала этого человека. Ночной мрак окутывал их тела, постепенно превращая в силуэты. Он смотрел на нее и улыбался. Потом извлек бумажник из внутреннего кармана пиджака. И протянул ей визитную карточку. Ей пришлось подойти к уличному фонарю, стоявшему на тротуаре. Она прочитала его полное имя – Жорж Роленже. Он жил на набережной. В Тейи. Этого места она тоже не знала, не знала, что это за порт, понятия не имела, в какой провинции, на каком побережье обретаются этот порт и его набережная, на какой океан они смотрят. Ее начинало мучить тоскливое недоумение. – Мы с тобой учились в одном классе. Все шесть лет начальной школы. Ты еще помнишь Бретань? А монахиню, сестру Маргариту? Мы… Он не успел договорить. Она бросилась в его объятия. И захлебнулась горькими рыданиями.
* * *
Тогда он прижал ее к себе. Затем помог ей дойти в темноте до небольшого домика. |
