Я наконец-то сумел оторвать себя от выполнения чужой работы и бросился вон из рубки. Свесился с крыла и чуть не вскрикнул: вода, куда ни взгляни, а вокруг судна нарезает круги огромная, как Моби Дик, касатка полностью в подводном положении. Даже плавник, этот огромный полумесяц, не выступает над поверхностью. А вода настолько чистая, что сначала я увидел одинокую рыбу — лоцмана, неотступно следующую за китом, а потом само гигантское порождение холодной полярной воды и льдов. Стало страшно до жути — и я, наконец-то, проснулся.

Полежал, переваривая увиденное. Часы отсвечивали начало третьего. Я перекрестился, как умел, посмотрел в сторону окна и пробормотал: «Куда ночь — туда и сон». Так у нас в Карелии старые люди учили поступать, отгоняя дурные сны.

Утром в столовой нас уже поджидал друг — Лари, мощные девушки занимали весь предоставленный объем, стулья трещали в такт работы тяжелых челюстей. Лари набрал в грудь воздуха, видимо хотел поприветствовать нас, но Саша его опередил:

— Что? — дико вращая глазами, встал он напротив хозяина гостиницы.

Тот поперхнулся заготовленными словами и несколько робко переспросил:

— Что — что?

— Хорошо! — старпом кивнул головой, будто догадываясь о чем-то ужасном, и повернулся ко мне. — Ваша реплика, сэр!

Я немного удивился, но виду не показал:

— Что, что, что?

Саша торжественно повернулся к озадаченному Лари: тот от внезапного волнения перестал даже втягивать живот, который не замедлил свеситься чуть ли не до спинки соседнего стула.

— Что, что, что, что? Итак? — старпом сделал ручкой поощряющий жест, но Лари промолчал, представляя собой школьника у доски в поисках правильного ответа. — Извините, нам некогда. Два традиционных английских завтрака. С Вашего позволения, кукурузные хлопья мы возьмем с собой для второго завтрака. Насколько мне не изменяет память, у Вас есть такое традиционное понятие?

Хозяин только молча кивнул и скрылся где-то в кухонных недрах.

Девицы зашевелились и осторожно начали пересмеиваться. Саша величественно им поклонился и прошел к зарезервированному для нас месту. Я по пути захватил с собой несколько пакетов с кукурузными хлопьями.

— Круто ты с ним обошелся, — похвалил я старпома.

— А нефиг ему выеживаться.

— Наверно, спалось сегодня плохо? — без всякой задней мысли спросил я.

— Да, действительно, кошмары мучили, — вдруг согласился он.

— Какое совпадение — меня тоже.

Далее за предоставленной яичницей с грибами и несъедобной сосиской мы поочередно в красках расписали наши ночные страхи. При разных картинах, узренных каждым, оказалось одно совпадение: гадкий голос из клубка тьмы, бросивший нам почти одинаковые реплики.

— Странно. Наверно, место какое-нибудь дурное. Недаром же здесь хозяин такой противный, — сказал старпом.

— Завтра переедем на базу, где осядем надолго, там все должно быть по-другому, — предположил я.

— По какому — по-другому?

— Поживем — увидим.

25

День начинался как обычно: визит вежливости к лысому агенту, переход до морских пловцов, ныряющих с пирса, приветственное помахивание ластами, встреча с мертвым судном. Дождь то прекращался, то продолжался. В основном, продолжался. Потом мы разбрелись каждый по своим делам: Саша перекладывал с места на место наше добро, прикидывая, что бы такого интересного добавить для быстрейшей реализации, я же пошел охотиться на баклана, вооружившись гайками.

Тот гордо восседал на пьедестале фальшборта, который уже предъявлял признаки жесточайшего окисления: из-под кучи помета пробивалась, как весенняя травка, бурая ржавчина.