Кэт еще что-то хотела сказать, но передумала и, излишне широко шагая, скрылась из обеденного зала. Тем не менее, звук ее шагов нисколько не изменился: «шорк, шорк, шорк».

— Экая вредная сущность! — только и сказал я.

— И не говори. Но что это на тебя нашло? Чего ты так взвился-то? Она же англичанка, а не ты! Ей виднее, правильно ты говоришь, или нет!

— Ой, Саша, не надо меня угнетать! Я уверен, что мой английский достаточно хорош, чтоб его могли понять здесь. Другое дело, что она просто не захотела понимать! — вполголоса буянил я.

— Поэтому я и обозначил нашу встречу с ее ухажером. Чтоб ты успокоился. Надеюсь, бить ты эту маленькую малазийскую девушку не собирался? — каким-то нехорошим голосом вещал старпом.

— Ох, боже мой! Если бы она была в том же обличии, что и вчера — то запросто. Ладно, что-то настроение пошло не туда. Мы же, все-таки, День рождения Ленина справляем.

— Поэтому предлагаю через полчаса собраться на выходе, дабы провести рекогносцировку местных баров, — подвел итог ужину Саша.

— Идет, — начиная остывать, согласился я.

Сначала мы посетили заведение, откуда громче всего раздавалась энергичная музыка. «Исправление» должно было оправдывать свое название: разрядить слегка напряженную обстановку после общения с нашей эрудированной официанткой. Несмотря на отнюдь неблизкий уикенд бар был полон. Дым висел сплошным облаком, в котором передвигались по только им знакомым ориентирам поджарые девушки из обслуживающего персонала. На нас никто не обращал внимания: ни тебе столик предложить, ни поинтересоваться заказом, ни деньжат подкинуть. Поэтому мы прямиком поплыли по морю кумара к барной стойке.

— Что? — тряхнув множеством разноцветных хвостиков, выраставших из головы, как застывшие последствия мини — взрывов, обратилась к нам барменша. Возникла неуверенная пауза, в ходе которой я пытался пересчитать количество сережек, воткнутых в нос ожидающей ответа девушки, но все время сбивался.

— А все! — гордо произнес Саша.

Она сиюминутно налила две стопки с толстым стеклянным дном и, воткнув на край по дольке лимона, подвела итог:

— Три фунта!

Саша облегченно вздохнул и расплатился.

— Соль в солонке, — добавила барменша и отвернулась к очередному посетителю.

— Надо же, какой сервис! — порадовался старпом, — Я еще не успел сориентироваться, а нам уже преподнесли не самое дорогое пойло, к тому же текилу, насколько я понял.

— Самое дешевое здесь пойло, — поправил я приятеля, кивнув головой в сторону большой белой доски с рукотворно написанным прейскурантом.

— Во дают! А если я хотел потребовать «Хеннеси»?

— Наверно, не производишь впечатления состоятельного клиента, — не преминул уколоть я.

— А то ты весь из себя лучишься респектабельностью!

Сволочь Кэт, отравила нам все-таки спокойствие и взаимоуважение. Я не стал усугублять разговор препирательством и присел за пустынный столик, заставленный опустошенными пивными магами и изрядно облитый всевозможными напитками. А, может быть, слезами.

Текила чрезвычайно быстро нашла последнее пристанище в наших желудках, и если бы не прозорливый механик, умудренный нечастыми, но все-таки посещениями в студенческие годы питерских ресторанов, то пришлось бы неоднократно досаждать исколотую серьгами барменшу. Я хладнокровно достал из внутреннего кармана недопитую на судне бутылку коньяку, присовокупив к ней пару апельсинов. Этот мой поступок наполнил уважением потеплевший взгляд старпома, который сразу же проникся ко мне одними положительными эмоциями.