– Иди сюда, глупышка, и чтобы я не видел у тебя такого лица! Ступай лучше к тому тополю и присмотри для меня веточку.

Добыть кусочек дерева, который устроил бы Девона, оказалось делом непростым, и Линнет по-настоящему оценила дар Девона, увидев, как много времени требуется ему для создания всего лишь одной фигурки и скольких творческих мук это стоит.

– Предупреждаю, что фигурка получится довольно грубой, потому что у меня нет с собой специальных инструментов для резьбы по дереву.

Линнет подняла брови, но ничего не сказала, садясь с ним рядом. Так приятно было просто смотреть на него, видеть, как он двигается и как ему тут хорошо.

Взяв в руки деревяшку. Девон достал нож и стал вырезать, одновременно заведя разговор:

– У меня было много времени для раздумий, пока я лежал там, Линна, и я обмозговал все, что ты сказала мне в то утро, когда случился пожар.

– Девон, я…

– Не перебивай меня. Ты свое слово сказала – теперь мой черед. Я в жизни ни с кем так не обращался, как с тобой, прости меня, но тому были свои причины, особенно одна. Наверное, я всегда испытывал к тебе сильные чувства, иначе едва ли решился бы пойти против Крапчатого Волка. Я просто понял, что не могу позволить умереть тому, кто заботится о людях так, как это делала ты, хотя твоя жизнь висела на волоске. Нельзя сказать, что я влюбился в тебя, но что-то, конечно, было… Но потом, когда ты хорошенько отмылась, я поймал себя на странном чувстве, будто ты предала меня. Возможно, спасая невзрачное и жалкое создание, я упивался собственным благородством, но, увидев, что ты совсем не жалкое создание, я стал чувствовать себя так, словно надо мной посмеялись. Думаю, что лучше объяснить я не смогу.

– Даже ваш Томас Джефферсон не сумел бы так хорошо все объяснить.

Девон недоуменно моргнул, поскольку никогда не слышал о Томасе Джефферсоне.

– Наверное, ты хочешь сказать, что поняла меня. Я.., действительно виноват перед тобой. Знаю, что теперь ничего не поправишь, – ведь ты сказала, что никогда больше не сможешь испытывать ко мне какие-то чувства, – но все равно я хочу, чтобы ты знала: я действительно раскаиваюсь и желаю тебе настоящего счастья с твоим Сквайром.

– Моим!.. – начала было Линнет, но запнулась, а потом заговорила снова грустным голосом:

– Уверена, что так и будет, потому что он боец.

– Боец! – Девон перестал вырезать. – Он не смог бы побороть даже четырехлетку! Все свою жизнь он прожил в неге.

– А ты? Разве ты в своей жизни не имел всего, чего желал?

– Иди ты к черту! И ты говоришь мне это сейчас, когда женщина, которую я желаю больше всего на свете, уходит к другому?

– Но ведь ты никогда не просил ее выйти за тебя замуж, не правда ли? Ты сказал, что женишься на ней, когда узнал, что она родила от тебя ребенка, а вот руки ее ты не просил, хотя она успела еще подумать и понять, что, похоже, никогда не сможет избавиться от любви к тебе.

Глаза Линнет сверкали, когда она смотрела на Девона. Он не верил собственным ушам, уставившись на нее с глупым видом, но, наконец, до него начал доходить смысл ее слов, и он облегченно улыбнулся.

– То есть, ты полагаешь, что если бы я попросил ее об этом сейчас, она, возможно, не отказала бы мне?

– Смею предположить, что она приняла бы твое предложение.

Улыбка Девона стала шире.

– Ну-ка, где мои мокасины? Линнет недоуменно нахмурилась.

– За твоей спиной, но они тебе сейчас ни к чему.