– Ведь это ты задумал переименовать Город, взорвать тюрьму и даже написал песню, призывающую к борьбе?
– Я? – изумился Ван. – Песню я, правда, играл, но это не моя песня, ее принес ветер. А что касается бунта…
– А что за песня? – поинтересовался Трор.
– Ну вот: та-та-ра-та-ри-ти-ти…
– Ничего, – согласился с Ваном собеседник. – Все лучше, чем…
Он не договорил, но Ван понял, что имелось в виду.
– А за что арестовали вас? – поинтересовался он.
– За то, что я – Трор, – ухмыльнулся сосед.
– Но…
– Никаких «но»! – зарычал Трор. – Хватит! Или я – Трор, или быть тебе морским ежиком. Ей-ей, превращу!
– Но если вы – Трор, – возразил Ван, – то как же вы дали себя задержать?
– Очень просто. Я проснулся тут, – Трор неопределенно помахал рукой, – а моя волшебная сила дрыхнет. Да оно и к лучшему. Знаешь, – добавил он, помолчав, – я как-то изменился, пока спал. Подобрел, что ли? Шесть веков назад я злее был! А теперь вот думаю: стоит ли кого-то наказывать? Все-таки в том, что вы стали такими, есть и моя вина, а?
– Какими такими? – не понял Ван.
Трор вздохнул и стал рассказывать. Сначала он рассказал, как шел по свету и что видел по дороге, каждый раз прибавляя: «Этого у вас нет… Это вам и не снилось…» Ван был поражен, он и не знал, что мир так велик. Трор утверждал, что шел годы и годы, а ведь Город, в котором Ван прожил всю жизнь, легко можно было пройти из конца в конец за пару часов.
Затем Трор рассказал, как, выйдя на перевал, он восхитился красотой долины и превратил себя в Город. Он рассказывал о прекрасных зеленых рощах, о водопадах, которые теперь неведомо куда делись, о том, наконец, как дом за домом придумывал он Город – чтобы жителям его было красиво и удобно.
– Разве, – говорил он, – я создал хоть одного полицейского? Разве я, один из самых мудрых волшебников, мог написать школьные учебники, в которых говорится, что Земля – плоская? Но ведь именно это там сейчас написано! И зачем? Все только для того, чтобы поместить этот ваш Город в самый центр мироздания!
– А какая Земля на самом деле? – удивился Ван.
– Кру-гла-я! Понял? А? – Трор безнадежно махнул рукой, а затем, без всякой связи с предыдущим, вдруг заявил: – А до судьи я все-таки доберусь!
– До какого судьи? – не понял Ван.
– Тебя не судили еще? – обрадовался Трор. – Ну, парень, у тебя все впереди! Это такой цирк!..
– А что такое цирк?
Трор с жалостью посмотрел на Вана и отвернулся к стене, словно желая показать, что не имеет ничего общего с таким неучем. Через минуту он уже храпел.
А Вану не спалось. Сначала он долго ворочался с боку на бок, затем сел на своей койке, а потом и вовсе встал – подошел к окну. Вану было страшно. Никогда раньше он не помышлял о такой для себя участи – оказаться в тюрьме, а потому был совершенно не готов к свалившемуся на него испытанию.
Стоя у окна, забранного толстой решеткой, Ван глядел на залитую лунным светом улицу. |