— Джо, — произнес он в трубку. Руди разговаривает как Рауль Хулия в фильме «Семейка Аддамс». — А я думал, ты в Оушен-Сити. Что-то ты там говорил по поводу загара, бесконечного потока бикини и упаковки «Короны»? Разве не так выглядел великий план?

— Планы меняются. Слушай, ты не занят?

— Когда?

— Да прямо сейчас.

Короткая пауза, пока он переключал скорости.

— Ты в порядке?

— Не вполне.

Он снова переключился, на этот раз с озабоченности на тревогу.

— Это связано с тем, что произошло на складе?

— Некоторым образом.

— Ты ощущаешь себя подавленным или…

— Кончай нести чушь, Руди, мы не на сеансе.

Он понял. Еще задолго до первой попытки самоубийства Хелен я время от времени искал у него прибежища.

И при этом Руди оставался моим другом. Сейчас я нуждался прежде всего в дружеском участии, но и смекалка Санчеса мне тоже бы пригодилась.

— Одевайся и выходи. Я подъеду через пять минут.

Я познакомился с Руди Санчесом десять лет назад, когда он жил в Синае. Он начал работать с Хелен после того, как она в первый раз увидела пауков, ползающих по стенам. Теперь мы оба разными способами выживали после ее самоубийства. Поскольку были причастны к нему и поэтому нуждались друг в друге. До сих пор ни один из пациентов Руди не сводил счеты с жизнью, и он переживал гибель Хелен очень тяжело. Существует профессиональная беспристрастность, но есть и элементарная, человечность. К тому же он, как мне кажется, был рожден для своей профессии. Руди умел слушать и обладал глубокой интуицией. Все, кто приходил к нему, обретали надежду. А лучше сказать — крышу над головой…

Он вышел из «Голда» в пронзительно-голубых велосипедных шортах и черной майке, на плече у него висела спортивная сумка «Андер-Армор».

— Ты на велосипеде? — спросил я, озираясь по сторонам.

— Нет, приехал на машине.

— А чего тогда в шортах?

— Тут у них новая тренерша по фитнесу. Девица с Ямайки… высокая, роскошная.

— И?..

— Велосипедные шорты подчеркивают мои достоинства.

— О господи!

— Зависть — нехорошее чувство, Джо.

— Полезай уже в чертову машину.

Мы поехали в национальный парк Белвью, купили минералки и двинулись в лес. Пока мы ехали сюда, я особенно не распространялся, и Руди не настаивал, дожидаясь, пока я сам не начну, однако минут через пять после начала нашей пешей прогулки он кашлянул.

— Далековато для терапевтического сеанса, ковбой.

— Терапия тут ни при чем.

— Тогда что? Неужели ФБР хочет, чтобы ты получил еще и значок лесничего?

— Ищу укромное место.

— Разве твоя машина не годится?

— Я в этом не уверен.

Он улыбнулся.

— Тебе непременно надо обследоваться у своего врача на предмет паранойи.

Я пропустил его слова мимо ушей. Парковая тропа привела нас на маленькую полянку у ручья. Я пошел вперед, к разбросанным валунам. Маленький ручеек журчал на удивление энергично. Очень кстати. Не то чтобы я действительно опасался сверхчувствительных микрофонов, но лучше перестраховаться, чем проявить беспечность.

— Ладно, не пойми меня неправильно, Руди, но я собираюсь раздеться. Можешь отвернуться, не хочу, чтобы ты потерял веру в свои достоинства.

Он уселся на обломок скалы и принялся кидать в воду мелкие камешки. Я разделся догола и первым делом исследовал трусы до последнего дюйма, проверив все швы и ярлыки.