На лице Коннатига, изучавшего объемные изображения, появилось выражение, свидетельствовавшее о некотором почтении. Мысль о сосредоточении огромного множества человеческих существ на относительно небольшом пространстве была ему в принципе знакома, но виды Аррабуса наглядно демонстрировали, каким образом эта отвлеченная идея воплощалась в жизнь.

Коннатиг нашел папку с отчетами курсара и пролистал их. В подробном обзорном отчете десятилетней давности содержалось следующее описание:

«Аррабус — ритмично бьющееся сердце Виста. Вопреки измышлениям, распространяемым недоброжелателями, Аррабус работает, Аррабус живет, Аррабус потрясает воображение! Сомневающийся может прилететь на Вист и во всем убедиться собственными глазами. В связи с перегрузкой общественных служб, вызванной перенаселением, иммигранты больше не приветствуются. Тем не менее, любой человек, достаточно нечувствительный к мелким неудобствам, может принять временное или постоянное участие в фантастическом социальном эксперименте — в Аррабусе право на пищу и жилье, подобно праву дышать воздухом, считается неотъемлемой естественной привилегией всех и каждого.

Новоприбывший обнаруживает, что внезапно избавился от всех забот и тревог. Аррабин работает (на местном жаргоне — «тухтит») всего два раза в неделю по пять с половиной часов. Еще два часа в неделю он обязан «придуриваться», то есть производить уборку и ремонт в многоквартирном блоке, где он прописан. Чужестранца с первой минуты захватывает головокружительный вихрь общества, посвятившего себя праздному самовыражению и легкомысленным развлечениям. Аррабины поют и танцуют, сплетничают, занимаются бесчисленными амурными похождениями и бесконечно ездят на «полотне» куда глаза глядят, беспричинно и бесцельно, проводя долгие часы в характерном для жителей мегаполиса состоянии «балдения» — напоминающего сон наяву созерцательного рассредоточения внимания в неподвижно движущейся толпе. Аррабин завтракает, обедает и ужинает питательной «всячиной», запивая ее витаминизированным «смолокном», а на десерт закусывает миской «студеля», чтобы, как принято говорить, «замочить червячка». Предусмотрительный иммигрант быстро привыкает к такой диете и даже учится получать от нее удовольствие — ибо другой еды нет и не будет.

«Жрачка» или «жранина» — пища естественного происхождения — в Аррабусе почти не встречается. Решение проблем, связанных с выращиванием, распределением и приготовлением «жранины» для трех миллиардов человек, немыслимо в обществе, решительно покончившем с позорной несправедливостью изнурительного труда. Время от времени «жрачка» становится предметом мечтательных сожалений и завистливых разговоров, но ее отсутствие никого, по-видимому, серьезно не беспокоит. Человек, слишком озабоченный мыслями о еде, с точки зрения большинства аррабинов заслуживает некоторого порицания. Иммигрант или турист, не желающий, чтобы за спиной его называли «жлобом», воздерживается от критических замечаний по поводу однообразия аррабинского стола. Таким образом, Аррабус — не место для гурмана. Равенство превыше всего: ни о традиционных блюдах, ни об изысканных творениях вдохновенных кулинаров не может быть и речи. В заключение следует отметить, что в Аррабусе ни одно из предприятий общественного обслуживания не производит каких-либо опьяняющих жидкостей. Диссельберг не признавал вина, пива и крепких напитков, провозгласив их «мочой цивилизации». Тем не менее, на каждом этаже каждого многоквартирного блока у кого-то в углу побулькивает незамысловатый змеевик, заправленный остатками недоеденной всячины и ежедневно «накапывающий» бидон-другой браги, именуемой предпочитающими неизящные выражения аррабинами просто-напросто «пойлом».