|
В силу крайней косности устоев жизни местной знати новые лица с величайшим трудом пробивались в состав великокняжеского боярства. Окружение великого князя росло за счет потомков все тех же бояр, которые служили его предкам в XIV в. Земель вокруг Москвы не хватало. Ненасытные бояре и дети боярские, обнищавшие князья-«изгои» и пролезавшие в щели ветхого великокняжеского Дворца дьяки ждали своего времени, будучи готовы на все, с тем чтобы получить землицу, а еще лучше — варницу за участие в походах великого князя против его недругов.
Начало колонизации новых районов связано с основанием Троицкого монастыря в конце XIV в. и таких его филиалов, как Симонов и Кириллов. Под монашеской рясой скрывались нередко родичи все тех же бояр и детей боярских, не имевшие других возможностей для применения своих сил, кроме освоения еще не вырубленных лесных массивов. Характерной чертой московского боярства была столь тесная корпоративная связь, что каждый находился в свойстве с каждым, а наиболее знатные — Патрикеевы, Протасьевичи, Всеволожские — могли похвастать и родством с великокняжеским домом. Основой военного могущества Москвы стал Государев двор с его тремя составными частями: служилыми князьями, боярами и детьми боярскими. Роль Двора резко выросла после возвращения Василия II из ордынского полона осенью 1445 г. В Переславле его встречали «вси князи, и бояре его, и дети боярские, и множество двора его ото всех градов».. Суть перестройки старого Двора, как военно-хозяйственной организации, в ходе событий 1446 г. сводилась к выделению из него Дворца — хозяйственно-административной организации и формированию нового Двора — военно-административной корпорации служилых людей. «Оставя грады и домы», служилые князья, бояре и дети боярские создали ядро войска, для которого война стала делом всей жизни. Новый Двор фактически возглавил талантливый полководец Федор Васильевич Басенок, происходивший скорее всего из неименитой служилой среды. Все упоминания о Дворе в 1446, 1449, 1452, 1455 гг. связаны с Ф.В. Басенком, организатором решающих побед сторонников Василия II над князем Дмитрием Шемякой и его союзниками под Новгородом в 1456 г. Ермолинская летопись с восторгом пишет о нем как об «удалом воеводе». «Мужьствовал» он еще в 1443 г.. Время Шемякиной смуты было раздольем для «удалых воевод». «Удалый» Григорий Горсткин, новгородский боярин на великокняжеской службе, погиб в 1450 г. под Галичем. «Храбрый человек» Юшка Драница сложил свою голову в битве за Углич в 1447 г. Много «удалых людей» — новгородцев и заволочан было побито югрой. Города тогда брались «изгоном», а «многие люди от двора» охотно приставали к мужественным военачальникам. Тогда возможно было совершить, казалось бы, невероятное — «выкрасть» из ордынского полона великого князя или с отрядом в 90-100 человек захватить столицу великого княжества. В один и тот же год боярин или гость мог выступить против великого князя как ставленника ордынцев и сделаться его надежным союзником, когда он оказывался беспомощным слепцом. Ослепляли не только князей. Гибли наиболее талантливые полководцы и государственные деятели. Ослеплен был виднейший боярин Иван Дмитриевич Всеволожский, вывезший Василию II ярлык из Орды на великое княжение и испытавший на себе силу лжи и зависти со стороны «смиренных» бояр. Позже ослеплен был и Федор Васильевич Басенок. Побеждала монолитная масса служилых людей, каждый из которых был копией другого. А между тем Москва пустела. Разорялись города, уводились в полон жители. Бурный рост городов в уделах, на западных и северных окраинах происходил в обстановке упадка жизни городов Центра. Владимир, Переславль, Ростов, Суздаль постепенно превращаются в обычные провинциальные центры, забитые дворами княжат, бояр и детей боярских с их военной и ремесленной челядью, наполненные храмами и монастырскими подворьями. |
