— Погодите, Миронов, это…

— Да, комиссар Госбезопасности второго ранга товарищ Каган, из наших. Так вот, эти две структуры создали уникальный научный институт, НИХИ, начальником которого стал Михаил Моисеевич Файбич, военврач с двумя ромбами в петлицах. «Биологическую шарашку» для работы с особо опасными инфекциями, в первую очередь чумой и холерой, с которыми работать в Москве было более чем опасно. Для быстрого пополнения контингента раскрыли несколько групп микробиологов («немецких шпионов и террористов»). Работали ведь там только заключенные: химики, биологи, инженеры… Из Саратова привезли ведущих специалистов по чуме Никанорова и Гайского, из Минска — Эльберта (он возглавлял организованный им институт). Прибыл в Суздаль и специалист по чуме Суворов, еще в 1926 году первым в СССР выделивший от больных людей возбудитель туляремии. Под конвоем, само собой!

— Ну да, ну да… И что же, успешно они там трудились? — усмехнулся Николай Иванович. Право, смешные они, эти гои! Думают, что раз они чего-то там добились (к примеру, выделили какой-то там микроб… Да кто этот микроб вообще видел? может, его и нет совсем!) так сразу почувствовали себя незаменимыми… У нас в Союзе незаменимых нет! Если ты, конечно, не еврей… А вы, грязные русские ничтожества с профессорскими титулами, сидите теперь в грязи! И радуйтесь, что со скляночками возитесь, а не на лесоповале «кубики» выгоняете…

— Удачно! А еще удачнее было то, что БОН был совмещен с размещенным в том же монастыре политизолятором…

— А, вот в чем тут дело! — изумленно протянул Сванидзе. — А я-то всё гадал, зачем наружные двери тамошней тюрьмы обиты слоем войлока, пропитанного формалином и лизолом! Так, значит, наши научные работники здорово экономили инвалюту на мартышек?

Лысый чекист весело подмигнул Сванидзе.

— Но, кроме биологии, они, ваши высоколобые умники, выходит еще и химией с социальной психологией баловались?

— О! Чем они только не страдали… Вот, их отделение в Донецкой области, у села Чермалык, например… Я-то особо не в курсе, так, общие слухи… Сооружать в каменном массиве штольни начали еще в начале тридцатых заключенные под присмотром войск НКВД. Местных жителей, даже трижды проверенных перед приемом на подсобные работы к подземным лабораториям и близко не подпускали. Но все же постепенно стало известно: на спецобъекте под нейтральным названием «Питомник» пытаются вырастить змей-мутантов, используя природную радиацию. Известно, например, что под влиянием повышенного радиоактивного фона неестественно увеличиваются плоды и листья самых обычных растений. В толще гранитного кряжа имелось не только самородное золото, но и мощная радоновая жила. Под ее невидимые лучи и подставляли экспериментаторы клетки с кобрами, эфами, гадюками и питонами, доставленными со всех концов СССР и добытыми в экваториальных джунглях. Говорят, что на каком-то этапе эксперимент начал давать поразительные результаты. В итоге для новых поколений гадов просторные клетки пришлось изготавливать уже не из обычной проволоки, а варить из толстого стального прута. Беда только, что опекающие ползучих мутантов ученые сами получали в штольнях дозу облучения, и потому старались при первой возможности выбраться на поверхность. Не желали рисковать собой и бойцы срочной службы, приставленные охранять особый объект.