— Что случилось? — робко спросила Херминия.

— Заткнись! — грубо оборвал ее кубинец, бросая недобрый взгляд в ее сторону.

Его глаза скользнули по удлиненной шее «тити». Баямо охватил внезапный порыв ярости. Все произошло из-за этой шлюшки. Он мог бы одной рукой задушить ее и тем самым убрать лишнего свидетеля.

Возможно, Херминия почувствовала эту ненависть и поэтому, взявшись за ручку дверцы, прошептала:

— Мне страшно! Я пойду домой.

— Оставайся здесь, — пророкотал он, сжимая ей запястья с такой силой, что она закричала.

Не отпуская ее, Баямо принялся размышлять. Смерть сотрудника госбезопасности неизбежно вызовет доскональное расследование, которое приведет прямо к номеру 2210. Потом... Баямо знал, как работали его «друзья». Все будет пропущено через мельчайшее сито. Обязательно обнаружится его присутствие в «Свободной Гаване» и, так или иначе, перед серьезностью улик жилец номера 2210, его чешский коллега, раскроет личность того, кому предоставлял комнату...

Джеральд Свэт, агент ЦРУ, с которым у него была назначена встреча в номере гостиницы, наверняка имел кого-нибудь на хвосте. Был риск, что следователи могли сделать сопоставление. Потому что такой человек, как Баямо, не мог убить своего коллегу только лишь потому, что был застигнут врасплох с девчонкой.

Даже если бы он задушил Херминию на месте, оставалось слишком много свидетелей. На этом этапе у него было лишь две возможности. Или вернуться на службу и встретить опасность лицом к лицу, так как расследование неизбежно приведет к нему, и, попав в ловушку, он уже оттуда не выберется. Или же опередить следователей и призвать на помощь своих новых друзей.

Несколько долгих минут Баямо сидел молча, неподвижно созерцая с отсутствующим видом проезжающие по Малекону машины. Потом, когда старый русский мотоцикл с коляской, на который взгромоздилось шесть человек, проехал мимо них с оглушительным треском, он с ласковой улыбкой повернулся к Херминии.

— Красавица, — сказал он, — ты вернешься к себе домой. Не бойся. Я тебе объясню, что ты должна будешь говорить. Потом нужно, чтобы ты мне помогла...

— Мистер Свэт, взгляните!

Он подошел к широкому окну, из которого открывался вид на Малекон, и увидел машину, стоящую напротив бывшего посольства США с поднятым капотом. Ее водитель, казалось, был занят мотором.

К нему уже подходил кубинский полицейский. Кубинцам было категорически запрещено находиться около бывшего посольства... Агент ЦРУ напряженно наблюдал сцену. Полицейский начал объясняться с владельцем машины, который вновь попытался завести ее. И, по-видимому, напрасно.

Новое объяснение. Джеральд Свэт жадно следил за дальнейшим развитием событий. Наконец водитель отошел вместе с полицейским от машины, повесив перед этим красную тряпку на поднятый капот.

В течение нескольких секунд Джеральд Свэт неотрывно смотрел на нее, затем пересек бюро и вошел к шефу центра Дэвиду Крейгу, который вопросительно поднял голову. Он сидел за низким столом, купленным у фирмы Клода Даля — двумя огромными слоновьими бивнями, поддерживавшими стеклянную плиту, — единственным роскошным элементом его строгого рабочего кабинета.

— Дэвид, — объявил Джеральд Свэт. — Я думаю, что у нас возникли серьезные проблемы. Баямо только что послал нам сигнал бедствия № 1. После нашей неудавшейся встречи я подозревал что-то неладное, но не думал, что это настолько серьезно.

С приятной улыбкой резидент ЦРУ в Вене протянул Малко документы. Тот взял паспорт и открыл его на первой странице, где прочитал свое новое имя. Марк Линц. По крайней мере, ему не придется менять инициалы на своей одежде.