— Так не годится. — Она еще раз обошла вокруг кровати и осмотрела резное изголовье. — Эй, смотри-ка: дерево погрызено. У нее здесь водятся мыши!

— Ага, и мы должны позаботиться, чтобы еще одна сюда не пробралась — та, которая с большими зубами.

— Ваше величество, — доложил слуга, появляясь в двери гостиной, — премьер-министр прибыл.

— Прекрасно. Принесите его обычный чай. И где цыпленок для котят?

— Сейчас несут, ваше величество.

— Котятки, котятки, — позвала королева, — идите сюда, попейте молочка.

Арху и Сиффха переглянулись.

— Я к такому не привыкла, — сказала Сиффха. — Пусть подождет несколько минут.

— Зачем? Ты же голодная.

— Если мы будем являться сразу же, как она нас позовет, она решит, что так будет всегда. Мы же Народ, в конце концов.

— Ну а она — королева и привыкла, чтобы на ее зов являлись сразу же, — кого бы она ни позвала. Пойдем, Сиф, порадуем ее.

— Ну ладно. — Они вместе вбежали в гостиную. Королева держала в руках плошку с молоком, которую и поставила перед ними.

Арху и Сиффха принялись пить.

— Ах, милосердная Иау, где только они берут такую прелесть, — пробормотал Арху, чуть не целиком влезая в миску.

— Настоящее коровье, — ответила Сиффха, — не пастеризованное, не обезжиренное. Может быть, здесь и знают про холестерин, да только никого это не волнует.

Из коридора донеслись шаги. Через несколько секунд в комнату вошел премьер-министр, в чьих руках в викторианскую эпоху оказалось ядерное оружие. Это был высокий, тощий мужчина, с большой бородой, такой распространенной в те годы. Оторвав взгляд от плошки с молоком, Арху решил, что видит перед собой человека глубокомысленного, хитрого, фальшиво доброжелательного и обладающего острым и опасным интеллектом. В то же время за внешностью благовоспитанного и добродетельного политика скрывались эмоции, хоть и успешно скрываемые, но вовсе не побежденные. Личности такого склада ничего не стоило убедить себя, что оскорбленные чувства — на самом деле хорошо обдуманная позиция и что жестоко отомстить врагам — праведное дело.

— На твоем месте я не стал бы мочиться ему на брюки, — тихо сказал Арху. — В отместку он может превратить тебя в котлету.

— Мистер Дизраэли, — сказала королева, — вы еще не знакомы с моими очаровательными юными гостями? Надеюсь, они побудут со мной и немного скрасят мои печальные дни.

— Мадам, все, что радует вас, несказанная радость для вашего покорного слуги, — ответил Дизраэли и поклонился.

Сиффха бросила на него насмешливый взгляд.

— Надо же, чуть ли не приплясывает!

— Он не может иначе, — распушил усы Арху. — Он теперь должен все время льстить королеве, иначе она удивится, что это с ним случилось.

— Садитесь, пожалуйста, — милостиво сказала королева.

Дизраэли уселся и начал обсуждать с ней дела в империи, в особенности в Индии. Как это происходило и в их собственной реальности, он пытался уговорить Викторию принять титул императрицы; королева все еще кокетливо отказывалась от него.

— Ах, мадам, народы, на которые простирается наше благодетельное влияние, мечтают о том, чтобы вы приняли этот титул как знак их глубочайшего уважения!

— Если уж говорить об уважении, — ответила королева, протягивая руку за тарелкой с цыпленком, принесенной горничной, — то я предпочла бы обсудить то, как в настоящий момент выражает его Франция.