- Итак, все в порядке? - ворковала я. - Еще раз прошу прощения, сами понимаете, живые люди, ну забыли кран выключить.., то-се... Приходите вечером, Гена будет дома, тогда и решим вопрос насчет денег...

Хотелось бы мне знать, каким образом решится этот вопрос. Генка, разумеется, платить не будет, ему денег взять неоткуда. Но Александру Яковлевну тоже не возьмешь просто так за рупь двадцать! Крови ему она попортит много, гак мерзавцу и надо! Да еще спокойно в суд может подать, с нее станется... Впрочем, меня это больше не должно волновать.

Я снова улыбнулась ротвейлеру, и он тюкнулся холодным носом в мою коленку.

- Милый какой у вас песик, - сказала я мужичку, но жена тут же схватила его за руку и потащила вон из квартиры, бормоча ругательства. Надо полагать, что, не устроив скандала, она не получила от посещения никакого морального удовлетворения. Ротвейлер двигался за ними на буксире.

После их ухода я тут же собралась. Бабка все так же сидела внизу и ожидала новостей. Я отдала ей ключи от квартиры, наказав вернуть их только Генке, в собственные руки.

***

Дома Луша ждала меня с нетерпением и даже приготовила холодный борщ. На улице стояла жара, так что холодный борщ был весьма кстати.

- Ну что, - не выдержала она, видя, как я неторопливо облизываю ложку, - как все прошло?

- Полный облом! - объявила я и вкратце обрисовала ситуацию.

- Не полный, - не согласилась Луша, - все же тебе удалось выцарапать денежки, а это уже кое-что... Однако основной вопрос остается открытым: в чем идти в ресторан "Феллини"?

- И тут на первый план снова выступает Варвара, - вздохнула я, - без нее мы как без рук. Помнится, она говорила что-то про целый контейнер вечерних платьев на бретельках...

Луша тут же села на телефон, дозвонилась до Варвариного благотворительного центра и высказала все наши пожелания. Варвара обещала принести несколько платьев, если накормим ее обедом. Мы согласились и, поскольку при Варвариной любви покушать холодным борщом она не удовлетворится, я помчалась в магазин, забыв о больной ноге.

Варвара обещала вернуться пораньше, чтобы я успела померить платья. К четырем часам у Луши в кухне дым стоял коромыслом. На сковородке жарились свиные отбивные, дразня обоняние неземным ароматом. На блюде, на чисто вымытых листьях салата были красиво уложены пупырчатые огурчики, между которыми втискивали пышные бока багровые помидоры. Окружала это великолепие по периметру блюда розовая редисочка.

Пирожные со сбитыми сливками, которые Варвара обожает, я принесла из кафе на углу. Чай тоже заваривала сама, потому что Луша пьет только зеленый китайский.

Варвару мы высмотрели в окно, когда она заворачивала в подворотню.

- Несет, - сообщила Луша, - большой пакет, как договаривались.

На Варвару всегда можно положиться, этого у нее не отнимешь.

Она, пыхтя, как бегемот, поднялась на шестой этаж и перевела дух.

- Мокрая как мышь! - сообщила она. - Ужас какая жара!

Сегодня на ней было шелковое платье немыслимой тропической расцветки. Странно, а я думала, что одежду им присылают только из консервативной Европы... Варвара крикнула, что наскоро примет душ и явится и чтобы мы накрывали на стол.

Она пришла через двадцать минут в китайском синем халате с вышитыми на спине золотыми драконами, какие вышли из моды лет двадцать назад. У какой европейской женщины мог заваляться такой раритет?

- Чайку не хочешь китайского? - спросила я невинным тоном. - Раз уж ты в таком прикиде?

Но Луша тут же наступила мне на ногу - не дразни, мол, человека зря...

Варвара выкушала приличную тарелочку борща, потом съела две отбивные, потом мы все выпили чаю, после чего наконец развернули пакет.

- Уж извини, Машка, чем богаты, тем и рады, это все, что осталось... Хотя, надо сказать, платья эти никто не брал, потому что старухам они без надобности, а молодые девицы у нас в благотворительном фонде не одеваются.