В Москве он был в десять утра и из аэропорта позвонил Вере на работу. Там долго не брали трубку, а когда взяли, то оказалось, это не Вера, а Вера уехала на сутки в небольшую командировку и будет только завтра днем. Он чуть не сел прямо на пол в телефонной будке!

Как же он не позвонил ей оттуда! Придурок! Идиот! Он считает, что Вера должна сидеть на крылечке и высматривать возлюбленного в туманной дали! Ну и что ему целый день делать? Черта он мчался?

Мог бы провести это время у мамы… Хоть лети обратно!

Но на это у него уже нет сил. Он купит сейчас бутылку коньяка, напьется, проспит до завтра, а днем увидит ее…

И тут Митя подумал о Спартаке. Как он мог его забыть? Но была Вера, а теперь он один и совершенно свободен! Надо позвать Спартака — и если уж гулять, то только с ним, а не в одиночку.

Митя позвонил другу на работу. Тот был на месте и бесконечно осчастливлен Митиным звонком.

— Бегу! — заорал он, — сейчас оформляю себе отгул, и я у тебя, Митюша!

Митя тоже был счастлив: как это пришла такая светлая идея в его задурманенную голову? Теперь светлые идеи его посещают редко, к сожалению…

Он сломя голову помчался домой, благо ничего не надо было покупать, из американских привезенных запасов оставались еще. Только какую-нибудь советскую селедочку, огурцов соленых и черного хлеба — чего они в Америке не видели и по чему скучали.

Спартак примчался через час. Они с Митей обнялись и расцеловались по-братски. Потом стали осматривать друг друга.

Спартачище раздался, поширел, отрастил усы и волосы, в общем, как с сожалением отметил Митя, друг из здорового румяного парня превращается очень быстро в матерого мужика.

Одет Спартак вполне элегантно.

А Спартак видел в Мите все того же худого невысокого Митечку, только с усталым и каким-то безнадежным, что ли?.. лицом — это Спартаку совсем не понравилось. А так Митечка, конечно, настоящий иностранец!

Митя на самом деле был рад Спартаку. Накрыл стол, как хороший мэтр из ресторана. Спартак только «ура» кричал при появлении новой бутылки или какой-нибудь заковыристой банки.

Наконец, они сели, закусили, выпили не по одной, и Спартак, сверкая глазом, приказал Мите:

— Рассказывай!

Митя сначала довольно уныло сказал:

— Да что в принципе рассказывать? Ты, наверное, мне больше интересного сможешь сообщить… У нас там — тоска зеленая…

На что Спартак подмигнул Мите и заявил:

— Ну только не для тебя, Митюша! Ты мне лапшу на уши не вешай, не хочешь — не говори, но тогда, на кой мы встретились? Пьянствовать водовку? Так это не сильный интерес… Но тоже можно, с тобой — я завсегда!

Мите стало совестно. Не собирался он встречаться со Спартаком вовсе, — Вера заняла всю его жизнь. А тут — времени навалом организовалось, давай Спартака выписывать!.. Так что, Вадим Александрович, как говорит его нью-йоркский начальник в Виктор Венедиктович, — «Отвечайте, друг мой, за свои действия…»

И он ответил Спартаку достаточно честно:

— Рассказывать есть что, ты прав…

Спартак прервал его:

— Прости, перебью, если ты думаешь, что от меня куда-то уйдет?.. Тогда — не надо. Но ты же меня знаешь, я не изменился — все тот же «сундучок Кощея», ключ от которого… ну, сам знаешь, где…

— Да я не о том, Спартак, — воскликнул Митя, — знаю я тебя и уверен, что остался таким, как и был… Я о том, что тебе надоест меня слушать… Всего так много… И, наверное, ты меня осудишь…

— Я??! — заорал Спартак.