Митя видел, что Спартак расстроился. Пошел, взял из загашника фирменную газовую зажигалку и подал Спартаку.

— Тебе. Знаю, ты их любишь и собираешь.

Спартак подпрыгнул от радости:

— Митька! Спасибо! Такой у меня нет!

Он и всегда был шумным и несколько экзальтированным, а теперь стал просто какой-то бесноватый… Но — это друг. И друг настоящий.

Но даже ему Митя всего не расскажет. Не расскажет про Веру — это только их тайна. Не расскажет про Ритку — стыдно… Ну, а остальное — все. Даже про мадам Беатрикс.

Митя рассказывал, а Спартак слушал затаив дыхание. Он сразу догадался, что Митяй просто-запросто жить даже там не станет, не такой он человек! И ужасался Спартак: как Митяй не боится? Ведь загребут, ославят, выкинут?.. Но Спартак Митьке погибнуть не даст, иначе это не дружба, а хрен с редькой…

Митя случайно глянул на часы: половина первого ночи, и он вспомнил, что Нэля ждет его звонка!..

Он изменился в лице: опять он прокалывается! Забыл! Как это объяснишь?

— Спартак, — сказал он, — слушай, я забыл позвонить Нэле, я сейчас…

— Давай, давай, — откликнулся Спартак, раздумывая над тем, что ему рассказал Митя. Ох, ходит друг по ниточке-веревочке, сорвется — костей не соберет! А Нэля? Как он к Нэле относится? Вот об этом не было сказано ни слова.

К телефону подошла тетка. Она вроде бы не узнала Митю и спрашивала: «Кто? Не слышу…» — чем довела Митю уже сразу, чего и добивалась.

Нэля сердито сказала: «Не мог попозже позвонить?»

Митя сразу же переключился на Спартака, их встречу, воспоминания и как он вдруг взглянул на часы и… В общем, как-то оправдался.

А тут и сам Спартак помог, взял трубку и сказал:

— Нэличка, привет, любовь моя! Прости меня, что Митюшу заболтал, мы только о тебе и говорим! Ей-богу, правда! Да ты не смейся! — так оно и есть… — и передал трубку Мите. После разговора со Спартаком Нэля уже была по-другому настроена и нормально спросила:

— Ну, как?

Он перебил ее:

— Как у вас? Как мама?

— Маму перевели в палату. Конечно, все болит, но ей лучше, и врач оптимистически настроен. Она очень расстроилась, что ты уехал… Но я объяснила. Ну, как там? — опять повторила она.

Митя набрался духу, а так как в голове уже довольно сильно шумело, то он провел беседу блестяще. Сказал, что с утра торчал в конторе, никто его не принял, не успели, теперь, видите ли, — завтра… Но завтра вроде бы точно. Он сразу же — честное слово! — ей позвонит.

На что она ответила, что они с Митей завтра улетают в Киев.

— Тогда я сначала к маме и потом к вам… — сообщил радостно Митя, думая, что как-нибудь он еще потянет время…

Нэля не обрадовалась этой оттяжке, но ничего не сказала: мать ведь и дела! Все это не шутки. Спартак ее порадовал. Во-первых, Митька не один болтается, во-вторых, Спартак очень хорошо относится к ней и как будто бы не изменился. В общем, в семье все было в порядке.

А Митя, несколько расслабившись от выпитого и того, что все обошлось благополучно, смеясь, потер руки и сказал:

— А теперь, Спартачище, давай выпьем за исполнение наших заветных желаний!

И чтоб судьба была к нам милостива.

Спартаку не очень понравился этот неясный тост, он-то думал, что Митя скажет то, о чем думал он: выпьем за Нэлю — лучшую из жен! И за Митеньку, продолжение рода…

Но Митя, хитро посверкивая глазами, сказал то, что сказал.