— А-а, это… правда? — спросила Елена Николаевна.

— Милая вы моя-а! — вдруг взвыла Раиса. — Правда это, правда! Я уж как переживаю! — Она якобы спохватилась и уже тихо сказала: — Мне Ритка не велела никому говорить. Да и Анатолий-то вроде как ничего не знает… Только он — не детный… Семя у него пустое. Врачи сказали, вот он и психует.

— Раиса Артемовна, — попросила Леля, — расскажите мне… Я ведь ваш друг, поверьте… Расскажите все. Клянусь вам — никто от меня ничего не узнает!

— А чего рассказывать-то? Ну, снюхалась она там, в этой Америке, с парнем, женатым… Любовь у них была. Уехала она сюда рожать, отослали. Анатолий потом приехал и начал скандалить! Я слышала. Квартирка-то у нас, сами видите… А потом съехал — не хочу, говорит, с такой-сякой жить и на чужую девку глядеть. Ритка плакала! Ой, как плакала!

Леля сама чуть не заплакала, пришлось платок вытаскивать.

— Тогда почему же он взял Риту с собой? — спросила Леля.

— А потому мне Риточка сказала, что неженатых в заграницу не пускают. Вот он ее и взял. Ну вот, а парень этот из Америки приехал и к нам пришел. Рита ему звонила, сказала, что дочка от него родилася. Красивенький, — хихикнула вдруг Раиса.

Леля покраснела.

А Раиса разливалась:

— Ну пришел, значит, этот Митька, так его зовут. Денег принес хорошо. Анечка ему сильно понравилась. Я ушла, а они с Ритой поигрались. Но не остался. Сказал, — приду еще, но не пришел. Ритка говорила, — не знаю, правда ли, нет, что он обратно в ту Америку поехал… А теперь вот вы… — и Раиса востреньким глазком зыркнула на Лелю, та сидела вся красная от слов Раисы. «Поигрались»… Ах, Митя, Митя, не упустит ни одной…

Она встрепенулась от вопроса Раисы:

— Вы, как я погляжу, мамаша ему будете? Молодой замуж вышли?

…Вот и решила ее вопрос Раиса Артемовна! Мама Мити!.. А что она думает? Что в свои под сорок она выглядит юной женщиной?.. Выглядит на сорок с хвостиком, а то и с хвостом: толстая, рожа накрашенная, шуба дорогущая — молодые таких не носят… Самое время заниматься тебе Митиными детьми, а он пусть «играется»! И вдруг ей стало невмоготу обидно. Захотелось — шапку в охапку и отсюда. И никогда не видеть Анночку и не лезть со своими заботами к Вере — молодые женщины! Без нее они разберутся! И пусть разбираются!..

Раиса заметила какое-то изменившееся выражение лица гостьи и не знала, что она такого сказала? Может, не мать она ему? И вообще, не Митькина родня?.. А от его жены кто? Теща? Обвела вкруг пальца ее, Раису, которая считала себя пронырой и умнейшей женщиной…

— Нет, — ответила Елена Николаевна, — я не мама, а тетка. Его матери — родная сестра. Мать у него далеко, не в Москве. Но я буду заботиться о девочке…

…Веру она больше трогать не будет. Как та сама захочет, — Леля ей поможет, нет — нет. Леля навязываться не станет.

Так она вдруг решила.

Раиса успокоилась. Тетка. Ну да, мать все-таки по-другому бы как-то, а эта вроде и по-родному, а вроде рассердилась на племянника… Конечно, мать все простит, а тетка — раздумает: чего простить, а за что и вломить. Вишь, Анечку жалеет.

А Леля вспоминала, сколько у нее денег с собой… Она их все отдаст, а в следующий раз, если он будет… подумала она, принесет что-нибудь дельное. А сейчас — домой. Сил нет.