— Привет, Принцесса.

— Привет, Вилли-солнышко. Я умираю от голода.

Вилли встал и расшевелил угли длинной палкой. Под ними оказалось углубление, а в нем лежали два шара из спекшейся глины. Большие, с дыню величиной.

— Печеные ежи, — объяснил он, доставая нож.

— Ты балуешь меня.

Она не шутила. Испеченный в углях еж, хотчи-витчи по-цыгански, — настоящий деликатес. Они были обмазаны толстым слоем глины и лежали под раскаленными углями уже два часа. Если разбить глиняную корку, вместе с ней отойдет я кожа и хребтовая кость. Мясо ежа, приготовленное таким образом, обладает изумительным ароматом и превосходным вкусом.

Вилли уже набрал целый пучок листьев бурнета, имеющих приятный запах и вкус свежего огурца, сполоснул в ручье и завернул в них кусочки мяса.

В молчании они наслаждались великолепным ужином.

— Ну вот, теперь уже лучше, — наконец сказала Модести, протягивая ему шагаль. — Ты пришел сюда пешком, Вилли?

Он покачал головой.

— Я только в полдень приехал в коттедж. Увидел карту и сразу же отправился сюда. Машину я оставил неподалеку.

Модести встала и пошла к ручью вымыть руки. Вернувшись, она проговорила, глядя на него с невеселой улыбкой:

— Ну так что, нас опять покинули любимые?

Вилли кивнул.

— Круто пришлось на этот раз. А я уже было решил… — Он помолчал. — Так, по крайней мере, я думал.

— Я тоже. Уже приготовилась к тому, что из меня сделают наконец-то порядочную женщину. — Нахмурившись, Модести села. — Ну, окончательного решения я все же не приняла. Если уж решать, то, я считаю, лучше это сделать мне самой. Правда, Вилли? А все-таки я тщеславная стерва, и мне еще никогда так не махали ручкой.

Она взяла сигарету, прикуренную для нее Вилли.

— Дело в том, что Стив так запутался, что мне самой захотелось помочь ему. Он так смешно пытался все объяснить. — Модести невольно усмехнулась с удивлением сказала: — Это мне нравится. Похоже, рана, нанесенная моей гордости, понемногу заживает.

— Что он сказал?

— Ну, он был страшно смущен, но тем не менее полон решимости. Заявил, что преклоняется предо мной и прочее в этом духе, но не может принять мой образ жизни. Он умер не менее шести раз, пока я сражалась с Венцелем, а когда он обнаружил, что меня нет в «скайвэгоне», его мозг провалился через горло в желудок. Он сказал, что воспринимает меня не как женщину, а как окружающую среду, и, к несчастью, очень опасную. И он знает, что я ничего не захочу в этом изменить. Я всегда нахожу какие-нибудь неприятности. А он их больше не вынесет. — Она снова фыркнула. — Он был очень бледный и говорил ужасно серьезно, но почему-то все получалось так смешно. По крайней мере, сейчас я понимаю, как все это смешно. — Модести попыталась подражать голосу Колльера: — Он заявил, что от природы слаб духом. Плохо приспособлен для шествия рука об руку с Суровой Потрошительницей. Это он меня так назвал. Ему такая перспектива совсем не по душе. Не смейся, Вилли!

— Прости, Принцесса. Я просто представил, как все это звучало в устах Стивена.

— Да, я знаю. Ладно, можешь повеселиться немного. Словом, в конце концов они сблизились с Дайной. И собираются пожениться. Он любит ее как-то совсем по-другому, чем меня, и, по его мнению, они гораздо больше подходят друг другу. Еще он просил, чтобы я все же не считала его уж совсем неблагодарной скотиной. Вот так. Теперь твоя очередь, милый мой Вилли. Что же сказала Дайна?

— В общем, то же самое. Немного поплакала.