Проходя мимо зияющих дверных проемов, она слышала стоны, вздохи и шепоты. В квартирке Сьюзи и Моники мерцал оранжевый свет.

Интересно, они уже вернулись? Может, они еще не спят?

Послышались звуки возни. Затем из глубины квартиры донесся звук удара.

Обескураженная Ливви вошла в квартиру и сощурилась от мигающего тусклого света.

О нет. Она зажала обеими руками рот, чтобы подавить крик.

На полу распростерлась на спине Моника, полуголая, в одной туфле. Ее руки были разбросаны, ноги раздвинуты — а из груди торчал деревянный кол. Он вошел прямо в сердце. Голова Моники была вывернута под неестественным углом, глаза открыты.

Нет. О нет.

Монику убили в ее собственной квартире.

Все еще зажимая руками рот, Ливви услышала шум, доносящийся из спальни.

Шарканье. Стон. Отчаянный крик.

Дрожь ужаса прокатилась по телу Ливви.

Убийца… он все еще находился в квартире!

Глава 37

Истинный убийца

На ослабевших, будто резиновых ногах Ливви проковыляла несколько шагов вперед. Затаив дыхание, она переступила через одну из раскинутых ног Моники. Преодолевая панику, она бесшумно двигалась к двери спальни. И заглянула внутрь.

Дыхание застряло у нее в горле, когда она увидела борющихся. Она прижалась спиной к стене и в немом ужасе наблюдала, как сражались Сьюзи и Патрик.

— Ты слаба! — кричал он, лицо его раскраснелось, глаза от гнева лезли из орбит. — Ты слишком слаба. Я не могу допустить, чтобы выжили слабые!

Он швырнул ее об стену с такой легкостью, словно она ничего не весила. Сьюзи отлетела от стены, издав стон боли, и упала спиной на кушетку.

Прежде, чем она успела пошевелиться, Патрик высоко занес над ее телом остро заточенный кол — и обеими руками опустил его. Сьюзи дико завизжала, когда кол пробил ее грудь, проткнул сердце и с громким чмокающим звуком вышел из спины.

Нет, думала Ливви, оцепенев от ужаса, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд. Она же моя подруга… она же моя подруга!

Сьюзи извивалась и лягалась, ее руки и ноги били по воздуху, словно лапки пришпиленного насекомого. Патрик удерживал кол, вгоняя его все глубже и глубже в ее грудь, вцепившись в него обеими руками, проталкивая его через ее тело.

Сьюзи опять закричала, на этот раз слабее. Она схватилась за кол, пыталась выдернуть его из груди. Но ее силы иссякали. И тело ее уже начинало распадаться.

Ее кожа стремительно облезала. Огромные куски отваливались от ее рук, ее лица. Глаза вывалились из глазниц и покатились по полу. Плоть на лбу и щеках истаивала, обнажая кости.

Ее скелетированные руки все еще цеплялись за кол, дергали его из стороны в сторону — пока и кости не начали распадаться.

Ливви с ужасом смотрела, как череп Сьюзи рассыпался в порошок. Ее руки — от которых остались теперь лишь голые кости — упали на пол и развалились на куски, а затем и куски рассыпались. Через несколько мгновений ее пустая одежда осталась лежать на полу, тело исчезло, и лишь веющий из окна ветерок разносил по комнате несколько клочьев праха.

«Она была старше, чем я думала, — поняла Ливви. Такая старая, что рассыпалась в прах. Она… она не заслуживала такой смерти».

— Слишком слабая, — пробормотал Патрик себе под нос и со злобой швырнул кол об стену. — Слабых нельзя оставлять в живых. Нельзя!

С губ Ливви сорвался тихий вскрик.

Неужели он услышал?

Она не стала выяснять это. Повернулась и бросилась бежать. Споткнувшись о распростертое тело Моники в гостиной, она чудом удержала равновесие и побежала дальше.

Стрелой пронеслась она по коридору, спотыкаясь о мусор и кучи старых газет.