Но теперь уже Ливви двигалась быстрее его. Она выдернула кол и уставилась на зияющую в его шее дыру. Затем она снова всадила кол в его тело, на этот раз прямо в грудь, в самое сердце.

Он опрокинулся назад, треснувшись затылком о ствол дерева.

Он не издал ни звука. Он рухнул на спину, не сводя глаз с Ливви. Его ноги подогнулись, руки упали по бокам, и больше не двигались.

Шлейф лунного света выхватил из темноты кол, торчавший под углом из груди Патрика, который неподвижно лежал на земле. А затем его кожа начала плавиться и расползаться. Большие куски стремительно таяли, обнажая кости.

Пытаясь отдышаться, с вздымающейся грудью, Ливви повернулась к нему спиной.

«Я не хочу видеть, что с ним происходит.

Я убила его.

Я убила его потому, что он убивал моих друзей. А еще я убила его, чтобы спасти свою сестру».

Ливви чувствовала себя расстроенной, потерянной. Она не испытывала никакой гордости из-за своей победы.

«Что будет дальше?»

Она вновь подумала о Дестини.

«Надо ли было спасать тебя, Ди?

Или же мне следовало убить и тебя?»

Глава 42

Поцелуй перед смертью

Доктор Уэллер стоял, дрожа, в комнате заброшенной многоэтажки, вслушиваясь в предсмертные вопли, звучавшие вокруг.

Вампиры гибли. Охотники работали споро: заставали врагов врасплох, когда они спали в своих открытых квартирах, пробивали их сердца осиновыми кольями и тут же переходили в следующие квартиры.

Доктор Уэллер же не мог действовать так быстро. Он уже расправился с одним из вампиров, безмятежно спавшим в своей постели, молодым человеком, чей подбородок покрывала запекшаяся кровь. Он вогнал заточенный кол между ребер юноши и видел, как тот проснулся, как глаза его выпучивались от ужаса и неверия. Слышал вопль боли, когда тот понял, что с ним произошло. А потом наблюдал его смерть.

«Он не человек, — убеждал себя доктор Уэллер. — Теперь это чудовище, зловещая тварь в человеческом обличье. Он охотился на живых, ни в чем не повинных людей. Он губил жизни. Он заслужил смерти».

Но сейчас, когда солнце начало подниматься и его лучи хлынули в лишенные стекол окна, доктор Уэллер застыл, дрожа, перед низенькой кушеткой, не в силах ни действовать, ни двигаться, ни мыслить ясно.

«Это не человек, — твердил он себе, глядя на спящую девушку в длинной, черной ночной сорочке. — Теперь это злобная тварь».

Он покрепче сжал кол в правой руке. Левой рукой он держался за разгоряченный лоб.

«Это злобная, бесчеловечная тварь.

Но она моя дочь».

Он смотрел на Ливви, смотрел глазами, затуманенными от слез, сбегавших по щекам. «Она моя дочь, но у меня нет выбора — я должен ее убить.

Я возглавляю Охотников, и я поклялся избавить Темные Родники от этих кровопийц.

Вампиры погубили мою жену, мать моих детей.

И теперь я буду вынужден потерять еще одного члена семьи, обращенного во зло».

Доктор поднял глаза и послал проклятие небесам.

Живот скрутило. Вот уже второй раз за короткое время он почувствовал, что его может вот-вот стошнить.

«Как смогу я убить родную дочь?

Смогу ли я после этого посмотреть в глаза Дестини? Майки?

Смогу ли я сказать им правду: я убил вашу сестру. Я убил Ливви собственными руками.

Я… я не могу», — думал доктор Уэллер. Шатаясь, он попятился от кушетки, не сводя глаз со спящей дочери. Ее светлые волосы рассыпались по подушке. Ее чистая кожа отражала свет багряного утреннего солнца, льющийся в окно.

«Я не могу это сделать. Ни один мужчина такого не выдержит.

Я не трус.