Эдуард Плантагенет, наследник трона Англии, или Дэвид?

Он стоял — такой высокий и прекрасный, в золотом ореоле от пламени факелов, словно притягивая к себе каждый слабый луч в просторном помещении. Он высоко поднял голову, расправил широкие плечи, и его ясные голубые глаза излучали гордость — естественную, как дыхание. Он казался неукротимым, неодолимым, неподвластным смерти или страху перед ней.

Каждый дюйм его тела говорил, что перед Маргаритой — истинный принц, обладающий Богом данным правом быть королем.

Ужас, подобного которому она не ведала, пронзил ее сердце, как копье. Дэвид объявил себя претендентом на трон под именем Эдуарда V, и теперь каждый человек в королевстве будет против него. Генрих и Ланкастер, получивший власть благодаря тому, что Генрих взошел на трон, не могли позволить ему остаться в живых. Уорбек тоже станет искать его смерти, как и те, кто поддерживал претендента. На Дэвида будет объявлена охота на всей территории Англии. Нигде он не будет считать себя в безопасности. Каждый наемник в пределах тысячи миль станет оспаривать право получить награду за его голову. Он никого не сможет считать другом, никому не сможет полностью доверять.

Как же ему выжить?

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он глубоко вздохнул. Затем выпустил ее руку, хотя и не отстранился. Подняв правую руку в приветствии и с вызовом, он обратился к тем, кто стоял перед ним.

— Я — Эдуард, законный король Англии! Кто со мной? Я — Эдуард Английский! Следуйте за мной!

Словно очнувшись от оцепенения, люди из его отряда, около пяти десятков сильных мужчин, вышли вперед. К ним присоединилось немалое количество людей короля. Крича и смеясь, они окружили Дэвида и Маргариту, идя вместе с ними. Они лавиной спустились по широкой каменной лестнице дома, вылились во внутренний двор.

Когда они побежали дальше, со стороны конюшен, невидимых во мраке, к ним подскакал всадник. Он вел в поводу двух лошадей и пони.

Оливер! Это был Оливер.

Итальянец резко натянул поводья, останавливая коня, и спрыгнул на землю. Подхватив Астрид под мышки, он забросил ее в седло пони. Тем временем Дэвид помог Маргарите сесть на лошадь, после чего одним плавным движением взлетел в седло своего боевого коня. За спиной у них возникла жуткая суматоха: его только что обретенные сторонники заполонили конюшни. Оливер, должно быть, предупредил конюхов, поскольку многие лошади уже были оседланы.

Уже через пару минут все были на конях, вылетели за ворота и помчались по тракту, ровной линией лежавшему перед ними. Они ехали в ночь, Маргарита не знала куда и не могла предположить, сколько им придется ехать. Но это для нее было неважно. Для нее теперь вообще ничего не имело значения — кроме того, что Дэвид рядом с ней.

Из глубины ее души на волю рванулось что-то дикое и свободное: именно оно теперь заставляло быстрее биться ее сердце, воспламеняло ее ум. Хотя слезы жгли ей глаза и стекали назад, увлажняя волосы и полотно, она отказывалась думать о том, что будет завтра, или послезавтра, или в любой последующий день. Она была свободна, и до нее не мог дотянуться ни один мужчина в мире.

Она сделала свой выбор и будет верна ему, а там — будь что будет. Что произойдет, когда все закончится, она не знала. Но этот вечер, этот миг принадлежали ей, и ничто не могло этого у нее отнять.

ГЛАВА 13

Эйфория длилась недолго.

По мере того как утомительные мили следовали одна за другой, а темнота уходила, сменяясь утренним светом, мысли Маргариты все чаще возвращались к тому, что случилось в большом зале.