— Я жду вашего вопроса, батюшка.

— Билось ли когда неровно твое сердце? Любила ли ты когда?

— Никогда и никого, кроме науки. Одна наука занимала меня.

— Эти грезы кончились, дитя мое. Теперь для тебя настала новая жизнь. Твоя любовь к науке должна исчезнуть. Диана де Сен-Жильда, графиня Дени должна быть теперь только дочерью регента…

— Я уже это поняла, мой отец.

— Мы живем в такое время, милая Диана, когда завидуют и ненавидят все великое!… Как бы ни было чисто, непорочно твое прошлое, всегда найдутся люди, готовые очернить его: будут опровергать все, даже эту таинственную науку, которая поставила тебя на пьедестал, и сделают из нее нивесть какое темное ремесло гадальщиц! Но против таких клевет я, регент Франции, твой отец, я не могу тебя защитить. Для этого-то, дитя мое, я и решился отдать тебя под покровительство. Я хочу выдать тебя замуж.

— Меня замуж?! — с ужасом повторила Виола.

— Это необходимо!

— Все это хорошо, отец мой, но не сейчас же, надо хотя бы немного подождать!

— Подождать? Но для чего же? Ведь твое сердце свободно?

«Что делать?… Что отвечать?» — спрашивала себя Виола.

— Я уже приглядывался, дитя мое, — возразил Филипп, — и сделал свой выбор. Ты уже знаешь о моем решении, но он, твой жених, еще не подозревает о своем счастье. Это граф Пьер де Куртене. Я сделаю его равным самым высокопоставленным лицам. Накануне свадьбы он будет пожалован герцогом. На следующий день он станет принцем.

— Но, — прошептала дрожащая Виола, — я почти не знаю его. Я не могу его любить.

— Любовь придет потом.

— Умоляю вас, отец мой, оставьте меня пока еще на свободе.

— Кажется, я вполне убедительно доказал тебе, что это невозможно.

— С вами я была бы так счастлива…

— Мы не расстанемся! Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливой. Я должен еще многое искупить. Многое!… Через два дня, — продолжал Филипп, — я тебе официально представлю графа де Куртене, твоего жениха. Ты позволишь ему ухаживать за собой, а еще через неделю мы отпразднуем свадьбу.

— Так скоро! Боже мой, так скоро!

— Следует поспешить. И так уже до меня доходят слухи, что клевета растет!… Ее следует укротить.

Виола-Хильда опустила голову. На ее глазах заблестели слезы. Она все время повторила про себя: «Что делать?»

— Диана, дитя мое, — сказал Филипп, — Я жду ответа.

— Ваша воля для меня священна, отец мой… — промолвила Виола. — Я вам стольким обязана, вы так много для меня сделали! Как бы мне тяжело это ни было, но, клянусь вам, я исполню ваше желание.

— Благодарю тебя от всего сердца, дитя мое! — воскликнул регент. Он взял руку молодой женщины и поднес ее к губам. — Я заплачу тебе за это счастьем. До скорого свидания, Диана…

И он вышел из гостиной Виолы.

Как только дверь за регентом затворилась, Виола опустилась в кресло, ее лицо ясно выражало бурю, происходившую в душе гадалки.

«Ах! — думала она, ломая себе руки. — Я считала себя сильной, ловкой и любовалась своими гигантскими планами! Малейший толчок, и все рушится! Я думала, что все предусмотрено! Но я не рассчитывала на это! Я замужем! Голова моя горит, мысли мешаются! Напрасно я ищу выход! Я на краю пропасти… я падаю… я погибла…»

После нескольких минут молчания Виола приподняла голову, лицо ее было бледно.