Запыхавшись, Геркулес наконец достиг плотины, посадил на одну балку Диану и сам, измученный и усталый, опустился около нее.

— Господин виконт! — промолвила Диана. — Я обязана вам жизнью.

— Вы мне ровно ничем не обязаны, сударыня, — ответил Геркулес. — Я обещал вашему мужу, моему другу, сохранить вас от всех бед. Я исполнил долг свой. Здесь похвастаться нечем. Всякий другой на моем месте поступил бы так же.

Диана ничего не ответила, взяла руку виконта и с чувством пожала.

Выбравшись с острова, надо было найти средство достигнуть Парижа до рассвета.

Геркулес сообщил это Диане, и она ответила:

— Я чувствую себя лучше и могу идти.

С этими словами она встала с балки и хотела доказать свои слова на деле. Они пошли скорым шагом. Но увы! Бедное дитя заблуждалось. Испуг, страдания, отчаяние, которые испытала Диана в продолжение нескольких часов, совершенно лишили ее сил.

Она должна была признать себя побежденной. Крупные слезы потекли по ее щекам, и Диана прошептала:

— Я не могу идти дальше…

Они находились в это время среди длинной пустынной улицы в Буживиле. При свете луны виконт увидел вывеску гостиницы. Он стал сильно стучаться в дверь и громко кричать. Хозяин, высунув из окна голову, начал жестоко браниться.

Геркулес, терпеливо выслушав его, предложил десять золотых монет за немедленно запряженную тележку, которая отвезла бы их в Париж. Это предложение произвело желаемое действие. Весь дом поднялся на ноги, не прошло еще и десяти минут, как бойкая лошадка, запряженная в тележку, везла виконта и Диану по дороге в Париж, и они приехали в столицу до рассвета.

Теперь оставалось только найти убежище, где маркиза могла бы быть в безопасности. Она не могла и думать возвратиться в дом своего мужа, где Филипп Орлеанский легко мог бы найти ее. Поселиться в гостинице ей также не хотелось, там слишком людно, и притом она должна была бы там сказать свое имя.

Геркулес, по простоте души, предложил госпоже де Салье свою холостяцкую квартиру, Диана без колебания приняла предложение, и путники тотчас же направились в квартиру виконта де Фан-Авена.

Глава XII

У ВИОЛЫ РЕНИ

Геркулес уговорил молодую женщину лечь в постель и отдохнуть, пока он осведомится о маркизе. Диана согласилась и, несмотря на свои душевные страдания, тотчас же заснула тяжелым сном.

Но оставим ее и виконта и вернемся в Пале-Рояль, в апартаменты Виолы Рени.

Молодая женщина, переменив мужской костюм, не ложилась спать. Она была бледнее обыкновенного. Лицо ее выражало утомление и беспокойство. Все ее движения были нервны. Она не могла ни минуты усидеть на одном месте и ходила взад и вперед по комнате, точно львица в клетке. Потом Виола вдруг позвонила и сказала вошедшему слуге:

— Как только граф де Нойаль вернется во дворец, вы скажите ему, что я его дожидаюсь.

Это ожидание продлилось еще почти час. По мере того, как проходило время, нетерпение молодой женщины росло, и из ее уст вырывались глухие восклицания, похожие на проклятия. Наконец портьера приподнялась, и слуга провозгласил:

— Господин граф де Нойаль.

Вошел Жерар. Виола подбежала к нему.

— Ну, что! — спросила она. — Какие известия?

— Дурные! — ответил Жерар.

— Не томи, говори скорей! Я готова ко всему.

— Во-первых, маркиз жив.

— Де Салье жив?! — воскликнула молодая женщина. — Жив! — повторила она.

— Теперь, — продолжал Жерар, — он заключен в Шатле по приказанию регента.

— По какому обвинению?

— Я не знаю. Мне известно лишь одно, что его будут судить завтра и судить секретно.