|
И игровое преимущество стало нашим. Но я ни на секунду не расслаблялся. Вратарю в этом плане тяжелее, чем всем остальным. У них есть минута, чтобы перевести дух на скамейке. А мне приходилось быть предельно собранным и сконцентрированным на игре все три 20-минутки. К тому же я, как и ребята, понял, что уговоры и просьбы «чехов» не громить их в заключительном матче — своеобразный трюк, который должен был ослабить наш эмоциональный порыв. Зато перед третьим периодом у нас был уже такой настрой, что, казалось, ни одна команда не в состоянии сдержать атакующий натиск любого из наших звеньев.
Л. Т.: — Третий период мы опять начали в меньшинстве. Теперь чехословацкие хоккеисты не играли от обороны и не выстраивались на линии у входа в свою зону. Были моменты, когда в атаке они забывали о защите. Но нам не везло: шайба Якушева попала в штангу, шайба Мальцева — во вратаря. Нет, везение в тот вечер было на стороне соперников. Поэтому шайба Новака попала в защитника, рикошетом отлетела к воротам и упала за спиной Третьяка. Шесть минут до сирены. Никого не осталось на чужой скамейке — все побежали на лед обнимать Новака. После матча Николай Круглов скажет: «Почему мы чемпионы? Потому что мы выигрываем тогда, когда уже никто не может выиграть. Когда победа нереальна». В. Т.: — У нас была первоклассная дружная команда. И у нее были свои лидеры. Они могли не настроиться на матч с австрийцами или японцами, но в принципиальных матчах с командами НХЛ, с ведущими сборными на чемпионатах мира и Олимпиадах вожаки делали свое дело, спасая команду в самые тяжелые минуты. Это под силу далеко не всем. Это под силу только великим спортсменам. Л. Т.: — И Якушев забрасывает третью шайбу. Теперь уже наша команда в полном составе обнималась на льду. Тут же Харламов забил красивый четвертый победный гол. Потом он рассказывал: «Первый раз в жизни боялся не попасть в пустые ворота. Кинул верхом, и мне показалось, что шайба пойдет выше — никогда бы себе не простил. А она влетела под штангу». В. Т.: — В таких матчах рано или поздно наступают точки кипения. В той незабываемой игре точка кипения пришлась на последние минуты. И я не удивляюсь, что такой выдающийся хоккеист, как Харламов, занервничал, завладев шайбой перед воротами, в которых не было вратаря. Занервничаешь, когда судьба команды в твоих руках. В аналогичной ситуации на Олимпиаде в Саппоро-72 затряслись руки, по его собственному признанию, даже у нашего самого стойкого бойца Жени Мишакова. А теперь представьте себе, каково мне в воротах. Что суждено испытать вратарю, который под занавес может пропустить шайбу — и золотые медали уплывут к соперникам! Если один нападающий не забьет, его оплошность может исправить другой. Меня выручать некому. Советская сборная по хоккею — чемпион зимних Олимпийских игр. 1976 г.
Л. Т.: — 4:3. Осталось три минуты до Олимпа. Три минуты до вершины, на которую поднимались четыре года. Все? Михайлов барабанил клюшкой по бортику. Этот стук заглушил сирену. Третьяк сорвал маску. Все. Победа! Когда президент МОК Лорд Килланин вручал им золотые медали, они наклонялись, чтобы ему помочь. И зрители видели плечи красных свитеров, почерневших от пота. Бесконечные усталые плечи победителей. В. Т.: — После матча, когда мы вернулись в олимпийскую деревню, Сергей Павлов, председатель спорткомитета, собрал нас и торжественно произнес: «Вы все герои, вы все сделали невозможное. И по этому случаю прошу каждому налить по стакану водки!» Я, человек в общем-то непьющий, залпом осушил бокал, дабы снять напряжение. И у меня глаза полезли на лоб! Признаться, никогда ни до, ни после я такими дозами не баловался…» Итак, на той Олимпиаде Третьяк пропустил 11 шайб в четырех матчах, Сидельников — 4 шайбы в двух матчах.
Провал после триумфа, или Польский позор
23 марта 1976 года завершился чемпионат Советского Союза по хоккею. |
