Глава шестнадцатая

Увидев деревню, Алекта успокоилась, выпрямилась и, приостановившись, поправила на груди накидку из волчьей шкуры.

Здесь тропа уже стала такой, какой и должна быть настоящая дорога. Правда, она все еще оставалась каменистой и крутой, как, впрочем, и все другие, по которым им пришлось пробираться. Алекта пошла вперед и, дойдя до развилки, повернула к храму.

Илна промолчала. Только одна из них могла идти по тропе первой, и пока не возникла необходимость выбора лидера, девушка не возражала против того, что впереди шла ее спутница.

Местные жители, в основном женщины и дети, трудились на обработанных клочках земли, собирая урожай. В этой деревне крестьяне не устраивали искусственных террас на склоне; они распахивали землю и сажали растения там, где позволял это рельеф местности. Вокруг невзрачных домов росли виноградные лозы.

Первыми приближение Илны и дикарки заметили козы, поедавшие траву на крутых склонах. Животные подняли головы и испуганно заблеяли. Мальчик-пастушок, наигрывавший что-то на рожке, прекратил свое занятие и испуганно закричал:

— Эй!

Его возглас мгновенно разнесся по широкой долине, словно крик ястреба. Работавшие в огородах крестьяне, подняв головы, уставились на незнакомок. Крик пастушка привлек и внимание мужчин, валивших деревья на краю леса. Они оторвались от своего занятия и, зажав в руках топоры, подошли поближе к женщинам и детям, один из мужчин забежал в дом и выскочил назад с луком и стрелами.

— Почему у них нет собак? — недоуменно спросила Алекта. — Интересно, как они здесь живут? Это место и тот проклятый город разделяет огромное расстояние, так что, думаю, нам здесь понравится.

— Да, я тоже так думаю.

Илна разделяла уверенность дикарки, полагая, что сумеет договориться с местными жителями, если ей представится такой шанс.

Крестьяне смотрели на чужестранок настороженно; по всей вероятности, посторонние сюда заезжали редко, но Илне показалось, что настроены они не слишком враждебно. Единственным оружием, которое она увидела в их руках, был лук, хотя и топоры в руках лесорубов тоже смотрелись довольно-таки угрожающе.

Каменный храм оказался меньше тех, что Илна видела прежде в городах. Но не только это отличало его от других храмов: крышу над крыльцом поддерживали четыре изящные колонны, наружу из скалы выступала лишь передняя часть храма, та, где находился вход, — все остальное было вырезано внутри камня.

Из расположенного рядом с храмом дома вышел полный пожилой мужчина в красной одежде с золотым кантом и вышивкой. По всей видимости, это был местный священник. Девушкам бросилась в глаза серебряная тиара, украшенная жемчугом. Мужчина пытался застегнуть на животе пряжку кожаного пояса, но все его усилия оказывались тщетными.

Трое крестьян — один из них с луком и стрелами — присоединились к пожилому священнику. Тому удалось наконец застегнуть пояс, и он направился навстречу незнакомкам.

— Вы пришли от Владычицы? — Мужчина старался говорить грозно, пытаясь запугать девушек, но его добродушная внешность никак не вязалась с властным голосом и не могла нагнать абсолютно никакого страху. — Если вы ее посланницы, то сейчас же убирайтесь прочь! Мы охраняем Врата и не хотим иметь ничего общего с вашим лживым Богом!

В отличие от живого, с напевом говора жителей деревушки Барка, священник говорил в нос, но его произношение также отличалось и оттого, что звучало в Доннеле, — резкого и обрывистого.

Алекта остановилась на тропинке, не дойдя нескольких шагов до храма, и вытащила из-за пояса два птичьих пера. Она выдернула их прошлой ночью из крыльев куропатки, которую добыла колдовством. Дикарка принялась шептать себе под нос какое-то заклинание.