Их глаза походили на полированные стекла, которые ничего не отражали. Когда боги волновались, что случалось крайне редко, они удивительным, непостижимым образом менялись, и из-под их хрустальных одежд вылетали прекрасные бабочки, растворявшиеся, как пузырьки, в голубом воздухе.
Когда Азрарн прошел между ними, боги зашевелились, будто травинки на слабом ветру.
Азрарн обратился к ним:
— Земля умирает. Люди, созданные вами, умирают. Разве вы об этом не слышали?
Но боги не ответили, они даже не взглянули на князя демонов, будто вовсе его не заметили.
Тогда Азрарн рассказал им, как раскалывается и горит земля, как люди убивают друг друга, подстрекаемые пустившей корни магической Ненавистью, которая питается порожденными ею же несчастьями и растет, становясь все активнее. Азрарн рассказал им все, ничего не скрывая.
Но боги снова не ответили и не взглянули на него, всем своим видом показывая, что не видят его.
Тогда Азрарн подошел к одному из богов, возможно богине, хотя это не имеет значения, потому что боги были двуполыми, а некоторые и вовсе бесполыми. Князь демонов поцеловал бога в губы, и бог откликнулся, его веки затрепетали, а бабочки поднялись с его одежд.
— Вы создали людей, но не меня. И я добьюсь от вас ответа, — заявил Азрарн.
Наконец бог заговорил с Азрарном, если это можно так назвать. Князь демонов не услышал голоса бога — речи не было слышно, боги вообще не общаются посредством языка. Так или иначе, но бог отозвался:
— Человечество для нас ничего не значит, как и сама земля. Мы ошиблись, создав людей. Боги тоже могут ошибаться. Но мы не собираемся повторять свою ошибку, спасая их. Пусть люди исчезнут с лица земли, а земля исчезнет из бытия. Для тебя, князя демонов, человечество является любимой игрушкой, но мы давно переросли столь банальные развлечения. Если ты хочешь, чтобы люди выжили, значит, тебе придется самому спасать их, потому что мы не будем тебе помогать.
Азрарн ничего не ответил. Он лишь пристально посмотрел на них, и там, куда падал его взгляд, кромки хрустальных одежд богов съеживались, как обгорающая бумага. И это все, что смог сделать Азрарн, поскольку боги есть боги.
Князь демонов возвращался из голубого холодного Верхнего Мира. Поравнявшись с Колодцем Бессмертия, он плюнул в него. Свинцовая вода помутнела и на мгновение стала чистой и прозрачной, пока серый цвет не овладел ею снова. Такова уж была сущность Азрарна. А Стражи по-прежнему сопели на своей скамейке. Тогда князь демонов взошел на летучий корабль и покинул Верхний Мир.
Размышляя, Азрарн не заметил, как из речных вод поднялся прозрачный образ, будто бы созданный из тонкой, как папиросная бумага, слоновой кости. Но это не могло быть душой спящего человека, поскольку немногим доводилось настолько крепко засыпать в эти ужасные дни, чтобы позволить душам заходить так далеко. Перед князем демонов поднялась душа мертвого.
Азрарн разглядывал эту душу, а душа уставилась на князя демонов. У нее были глаза цвета синего вечера, янтарные волосы, а запястья и плечи украшали ожерелья глубоководных океанских водорослей.
— Ты знаешь меня, Величайший из Владык. Не мог же ты забыть меня так же быстро и легко, как убил? Меня звали тогда Зивеш, и ты, еще недавно так любивший меня, из ненависти обрек меня на смерть, и я утонул ранним утром в зеленых водах. Мои кости давно сгнили на дне моря, но я задержался в этом призрачном теле, потому что даже за мистическими вратами, разделяющими жизнь и смерть, я продолжал любить тебя, того, кто отрекся и уничтожил меня. И моя любовь привязала меня к миру.
Азрарн смотрел на душу своего умершего любовника, но ни один человек не мог бы догадаться, о чем он думал.
— Десятки тысяч дней прошло с тех пор, как я расстался с тобой. Зачем ты пришел ко мне?
— Мир умирает. Ты же больше всего на свете любишь мир. |